Читаем Скороговорки в речевом тренинге полностью

Чересчур начищен чисто наш чугунный черный чан.

Четырежды четыре чудака чудили, чудили, да и вычудили!

Чешуя у щучки, щетинка у чушки.

Чики-чок, чики-чок, трещит за печкою сверчок.

Чистит чистюля все чище.

Что бы почистить все ищет.

Чревовещатель чревовещал, исчревовещался и вычревовещал ся.

Чрезмерно часто чабан чихал в четверг.

Чудо речки печали умчали.

Чудо чудное челн чародейный из чащи стал появляться чаще.

Чукча в чуме с чашкой чая чукченят чужих встречает.

Чукча крикнул клич и съел чебурек на ланч.

Чукча, чавкав челюстями, чипсы смачно в чуме ел.

Чунга-чанга любит чупа-чупс.

Чуткие черепахи чересчур часто чихают: через четверть часа.

Чучундра Чучуче что-то кричит, Чучундра кричит, а Чучуча молчит.

Шубка овечки теплее любой печки.

Щеглиха у щегла щеголихою была.

Щеглы щеголевато щебетали в щавеле.

Щекастый чистый мещанин щуку в щелке защемил.

Щели, щепочки и щечки.

Щенка щипали за щеку и щекотали щеткой.

Щенок за обе щеки уплетает щи из щавеля.

Щи чудак перечесночил, чудак кушать хотел очень.

Щипачев, прищурив глаз, выщипал щавель за час.

Щипцы да клещи - вот наши вещи.

Щука щенка ущипнула за щеку, щенок у щуки содрал чешую.

Щука, щерясь и шипя, щелкнув, скушала леща.

Щука щуку ощущает, ощутив щекой, прощает.

Щуку и леща в роще не сыщешь.

Щуку я тащу, тащу, щуку я не упущу.

Щуплые щетинистые щенята щиплют щавель.

Это черти печали в печи накачали.

Эх, чашечку бы с чайком бы.

Як ячонка поучает и нотации читает.

Ящичек щелочи в шкафчике.

<p><strong>ТРУДНОГОВОРКИ</strong></p>

А мне не до недомогания.

Адьюнкт ткач.

Антиквары отдают приоритет раритету.

Белогубы огурцы, молодцы белопупы.

Боцман пренебрегал бортжурналом.

В Кабардино-Балкарии валокордин из Болгарии.

В сугробе Егорка барахтался, барахтался да не выбарахтался.

Вавилу ветрило промокросквозило, промокровысквозило.

Вахмистр с вахмистршей, ротмистр с ротмистршей.

Ваш взнузданный жеребенок ржет во ржи?

Вбил кол в частокол, подприколошматил.

Взгрустнувшая всадница вздрогнула, всплеснула руками и всхлипнула.

Возьми у белобородого мужика полкрынки прокислой простокваши.

Воспользовавшись замешательством и опамятовавшись, не ушиблись вы?

Всех скороговорок не перескороговоришь, не перевыскороговоришь.

Вы маневрировали? Вы выманеврировали?

Вьюнок и хмель расперезавиваются.

Город Нерль на Нерли реке.

Дал взятку взяткодатель, взял датку датковзятель.

Далеко, да легко, близко, да склизко.

Две реки: Вазуза с Гжатью, Вазуза с Гжатью.

Деидеологизировали и додеидеологизировались.

Дуб дубовистый широкозеленолистый.

Занимался дебил бодибилдингом, да и перебодибилдинговался.

Заплетаю я плетень, перезаплетаю, прирасплетываю.

Зачем ты к нам пришел: за пересмешкой или за перевысмешкой?

Из-под пригорка, из-под подвыподверта зайчик приподвыподвернулся.

Имена выигравших выгравировали, а проигравших просто выдворили.*

Инженеры нивелировали, нивелировали, да не вынивелировали.

Интервьюер интервента интервьюировал.

Инфляция галопировала, галопировала, да не выгалопировала.

Инцидент с интендантом, прецедент с претендентом.

Их пестициды не перепистицидят наши по пестицидности.

К Габсбургам из Страсбурга.

Каков бизнес у эксгибициониста? Кашевар кашу варил, доваривал, да не доварил, да не довыварил.

Кокосовары варят в скорококосоварках кокосовый сок.

Колокололитейщики переколошматили выкарабкавшихся выхухолей.

Константин констатировал и контрастировал.

Конституционалист Пропрокол окропенко.

Кощей тощ, Змей зелен.

Крепче крепить крепость крепежной крепи.

Кто квоты льготирует, тот льготы и квотирует.

Кто не работает, тот не ест то, что ест, кто работает.

Кулебяки из кобыляки не едят кобеляки.

Курфюрст скомпрометировал Ландскнехта.

Кшепшицюльский и Пшекшицюльский шли к Амалии Штокфиш.

Ленспецсму строитель.

Ложечка ты моя желобоковыгибистая, да с приподвыподвертом.

Лошадь с седоком, да без седла и узды, без подпруги и удил.

Мишки Гризли корки грызли, мишки Гризли шишки грызли*.

Мокрая-премокрая погода распронепогодилась, размокропогодилась.

Мыслимо ли намылить мочалку мылом?

На ура у гуру инаугурация прошла.

Наш голова вашего голову переголовит, перевыголовит.

Наш мотоциклист вашего перемотоциклит, перевымотоциклит.

Наш поп шесть притч чтит.

Наш шахматист вашего перешахматит, перевышахматит.

Недопереквалифицировавшийся.

Нищий шуршит тыщами и пятидесятитысячными.

Нужен риэлтеру электорат, как импичмент спичрайтеру.

Объединение в обледенении, отделение в обалдении.

Одна врала, другая не разобрала, третья по-своему переврала.

От Калининграда до Петрозаводска, от Петрозаводска до Владивостока.

От Ханты-Мансийска до Сыктывкара.

Папуасы в Африке, папанинцы в Арктике*.

Патриоту патриот портрет не натрет.

Переломаны буреломами.

Перепелка перепеленка перепеленывала, еле перепеленала.

Перспективный бесперспективняк, бесперспективный перспективняк.

Пилигрим прилип пилигримовым прилипом, баобаб болит баобабовым полипом.

Пимы из Инты, унты из Ухты, онучи из Онича.

Полпуховика и полполувыпуховика.

Погода размокропогодилась.

Порослями заросли поросли, зарослями поросли заросли.

По сведениям Санкт-Петербургского гидрометеорологического центра.

Потребитель употребляет товары потребления, готовые к употреблению*.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное