Скорпион в янтаре

— Один я, один. Вот разве напарник, — он подкинул на ладони револьвер, — он да я — уже пятнадцать… «Винчестер» в углу вижу — еще десять. Так, глядишь, и взвод набирается. Монахи — совсем неплохо. На Соловках от англичан долго оборонялись, решительно. Твоих людей тридцать? Рота. В полевой обороне соотношение один к трем. Значит, уже у нас больше батальона. На крепостных стенах — один к десяти можно считать. Тогда с полком справимся. К монастырю с берега что? Дамба, мост?

— Ничего нет, обычно — лодочная переправа, когда грузы переправлять — паром, — ответил начинающий обретать оптимизм князь Игорь.

Ширину плеса Шульгин помнил, бывал в этих краях, пусть и давненько — в двадцатом веке. Почти полкилометра. При глубинах от трех до десяти метров и отсутствии у возможного противника штатных переправочных средств — надежная преграда. Пока плыть будут, половину перестрелять можно. И что они потом с конями на урезе воды делать станут, на узкой полосочке у подножия стен в три человеческих роста?

— Ты говорил, твоя княжна от волжской переправы сюда поскакала, а ратники погоню на запад, на Пено увлекли?

— Так и было.

— Сколько той погони было, не спросил?

— Не до того было.

— Жаль, но бог с ним. Думаю, тоже не больше полусотни, ну — сотня. А главные силы у Селижарова?

— Княжна сказала — у Ржева. У Селижарова их, получается, рейдирующий отряд перехватил…

— Так это совсем другой разговор! Нечего, княже, мандражить. От Ржева, если туменом, даже тысячей идти (книжки Яна и Чивилихина мы читали), по этим дорогам — трое суток минимум. Тумена у них не наберется, сотню или две мы с тобой удержим, скорее — просто раздолбаем. Акинф твой чем располагает?

— Броневик «П-30», на нем двухдюймовая пушка, тридцать шрапнелей, еще пулемет. Стоит перед деревянным мостом, грузоподъемностью до пятисот пудов, берега речки заболоченные, для кавалерии труднопроходимые…

— Что ж ты горюешь, князь? — Шульгин только что не смеялся. Положение на самом деле отнюдь не критическое. — «П-30» — это что? Никогда не слышал. ТТХ какие?

— Новгородского производства. Броня — пятилинейная, мотор керосиновый, сорок лошадиных сил. Скорость до пятидесяти верст по твердому грунту. Запас хода двести верст. Про вооружения я уже сказал. Приличная машина. У Ливонского ордена, конечно, помощнее техника, у них даже танки есть. Князь к ним за помощью обратился, так когда еще придут…

— Когда придут — это одно, а вот уйдут ли потом, — словно сам себе, сказал Шульгин. — Но сейчас у нас другие заботы.

Проблемы Ростокина Сашка понимал лучше, чем он сам.

Естественно, если один, растерян, любимая девушка внезапно повесилась на шею, а опыта боевого — стремящаяся к нулю величина, то сложно. У прототипа, подразумеваемого князя Игоря, он, возможно, и был, но ровно такой, как у автора, журналиста Ростокина, извлеченный из книжек писателей, которые сами вряд ли толком воевали.

Вот командир отряда спецназа генерала Галафеева поручик Лермонтов здесь был бы к месту, а ежели исходить из текста «Слова о полку Игореве», так лучше бы сразу князю отступать на Тверь. В целях минимизации потерь и уклонения от обвинения в государственной измене. Поскольку ни стратегическим мышлением, ни нормальной тактической подготовкой указанный князь не отличался. Самому Ростокину в его благостное время приходилось, да и то лишь корреспондентом, участвовать в локальных заварушках по периметру цивилизованного мира.

Шульгин же — совсем другой экземпляр. Не говоря обо всем прочем, за ним опыт нескольких безнадежных, но все же выигранных сражений, и с врагом покруче нынешнего.

— Связь у тебя с монастырем есть?

— Да, полевым телефоном. — Игорь указал на деревянный ящик на подоконнике.

— Так звони. Десять человек немедленно сюда, и взрывчатки, какая найдется, килограмм двести пусть прихватят, патронов ящиков десять, снарядов для броневика, пулеметов штуки три. Монахов, которые в строй стать не могут, направить по городкам и селам, как князь писал, ополчение поднимать. И княжьим словом, и игуменским. Уловил идею?

— Уловил, Александр Иванович, сейчас и начну. Только зачем звонить, я сам туда сбегаю, на месте распорядиться лучше получится.

— Согласен. Здесь какое оружие есть? В доме?

— «Винчестер» вон, пехотных винтовок три штуки, ручной пулемет, гранат ящик, патронов прилично…

— И ты еще грустил? Вот так у нас все получится. — Шульгин показал Ростокину большой палец. — За княжну не беспокойся. Я врач, между прочим. До утра поспит, ты к тому времени вернешься. Если что не так пойдет, я ее выведу. Лодки на берегу есть?

— Много.

— Вот и ладненько. Беги. Все лишние лодки переправить на остров, одну, в крайности две, оставить да замаскировать. И слушай обстановку, без шума нас тут не возьмут, успеешь на помощь. Акинфу твоему какой-нибудь пароль есть, чтобы он меня признал и слушался?

Ростокин сказал. Показал, где оружие.

— Подожди, — окликнул его Шульгин, — чин твой как по-здешнему называется?

— Полковник. Должность — комендант оборонительного района. Безудельный князь…

— Чего ж так? — удивился Шульгин.