Скорпионы

— Будут собачки. Которых кормят болтушкой.

— Ах ты, дьявол. Реактивный?

— Вот именно.

— Ну, тебе здорово придется помучиться в политехническом.

— Ничего. Собачки мне покоя не дают. Я бы хотел, чтобы они отлаяли людям скорость звука.

— Ты подумай, — воскликнул Карл, — стоит одному из семьи стать летчиком, как все потомство наследует профессию — совсем как графский титул.

— Ты прав, — ответил Герберт. — Мы, летчики, чтим традицию.

Карлу, видно, так понравилось это «мы, летчики», что он даже не заметил ошибки, которую Герберт допустил в игре.

Третью партию они отложили в ничейной позиции. После обеда Герберт попросил у Карла непромокаемую накидку и решил отправиться в деревню. «Один бог знает, что меня там ждет. Ну, в худшем случае, буду ходить с фонарем, как Портер».

Дорога превратилась в топкое болото. Моросил дождь, и деревня казалась безлюдной. Только телеги изредка пропахивали колесами колею в густой грязи. В кювете бежала грязная вода. Из-под ног лениво выпрыгивали лягушки. Они прятались в придорожную траву или хлюпали по дороге к мутному потоку.

В магазинчике он купил ребятам сигарет. Постоял у красной кирпичной церкви, заглянул в дверь прокуренного, тесного, грязного кабачка. Спустился к реке.

К деревянному помосту было привязано несколько лодок. Рядом, в просторном сарае, висели сети и валялись другие рыбацкие снасти. Пахло гнилым камышом, тухлой водой и рыбьими внутренностями.

Он осторожно ступал по деревянному помосту, опасаясь, как бы прогнившие доски не провалились. В нос ему ударил тошнотворный запах протухшей воды. Он глубоко вздохнул. Ему хотелось запомнить этот запах как можно отчетливей, так же, как вчерашний закат над озером.

Сегодня противоположный берег едва различался, будто сквозь плотную пыльную мглу.

— Тебе чего? — услышал Герберт сзади хриплый голос.

Он обернулся. За ним стоял крепкий мужчина в поношенной рыбацкой робе. Только потом Герберт разглядел лицо — совсем молодое, но уже с задубленной кожей и тусклыми, усталыми глазами.

— Чего тебе здесь надо? — Голос рыбака приобретал задиристые нотки. Герберт не был уверен в том, что ему не доведется немедленно испробовать, насколько холодна вода.

— Пришел вот поглазеть… — Рыбак молчал, и Герберт продолжал, придумывая на ходу. — Мне всегда хотелось стать рыбаком, а я даже на пристани никогда не был. Хотелось бы посмотреть, как ловят рыбу. Наверно, чертовски трудная работа?

— А плавать умеешь?

— Откуда я знаю.

— Ну, так попробуем. А?

— Нет, сейчас чересчур холодно.

— Хочешь быть рыбаком, а боишься холода. А ну, давай в воду!

— Я тебе сказал, что холодно.

— Лезь в воду и не разговаривай.

— Пошел ты со своей водой. Хочешь пива, пошли выпьем! Мне что-то захотелось теплого пивца.

— Ты, парень, сначала поплавай, потом можно и теплого пива. Может, тебе еще и яблочка хочется?

— Не плохо бы! Давай!

— Ишь ты какой! Твои вчера ночью вдоволь натрясли.

— Но мне не дали.

— А ты, что ли, не тряс?

— Зачем? Я с ребятами в деревне познакомлюсь, они мне и так дадут. За это я могу их научить классной игре в карты.

— Так ты не ходил за яблоками?

— Зачем это мне!

— А к бабам?

— Нет еще.

— А тех, из лагеря, — он ткнул рукой в неопределенном направлении, — тех знаешь?

— Которых?

— Ну, тех, что пару дней назад приехали.

— Как же, знаю, — солгал Герберт.

— А Марлену знаешь?

— Это какая?

— Да есть там одна.

— Ты мне ее покажи. Я что-то не припомню.

— Тогда пошли.

Парень помог Герберту спуститься в старую лодку, на дне которой колыхалась грязная вода. Герберт уселся на мокрой доске, переброшенной поперек лодки. «Уж не затем ли мы сюда сели, — подумалось ему, — чтобы эта дубина выкинул меня, как только отчалим?»

Парень схватил весло и оттолкнул лодку от помоста. Он греб равномерно, стеклянные веера не поднимались за лопастями, хотя вода топорщилась маленькими сердитыми складками.

Через несколько минут они въехали в камыши.

«Здесь эта скотина меня прикончит за яблоки», — подумал Герберт.

— Позовешь ее в лодку?

— Если покажешь.

— Покажу.

Лодка ткнулась носом в прибрежный ил. К берегу бросились куры. Видно, они привыкли, что в лодке привозили рыбу.

На берегу вокруг площадки стояли красные дома, просторные, но одноэтажные. Этакие кирпичные сараи с окнами. Посреди площадки торчала мачта, на которой болталась измятая тряпка, некогда именовавшаяся флагом.

По площадке торопливо пробегали девочки, укрываясь накидками, хотя дождя уже не было.

Герберт и его спутник подкрались к одному из домов и заглянули через окно в зал. Девочки стояли полукругом у рояля. Какой-то плешивый человек что-то говорил, потом махнул рукой, и девочки запели.

— Которая?

— Чернявая, с золотым зубом, та, что смеется.

— Ага.

— Знаешь?

— А что?

— Позови.

— Зачем?

— А тебе какое дело?

— Зачем ее позвать?

— Позови, и все.

— А мне что за это будет?

— Договоримся.

В эту минуту девочки стали показывать пальцами на окно. Плешивый повернул голову, увидел лица ребят и вышел на порог.

— Вам чего?

— Холодно, — сказал Герберт.

— Входите.

— Спасибо. Я из мужского лагеря и пришел договориться насчет общего костра, — врал Герберт.