Скованная временем

– Но самое важное заключается в том, что это может… сделать тебе больно, Трей, – я опустила взгляд на его руку, переплетая наши пальцы. – Помнишь, ты видел, как исчезли те фотографии? В тот момент твое сознание пыталось примирить два маленьких расхождения в реальности. Если ты останешься здесь завтра, эти ощущения умножатся в тысячи раз. В какой-то момент тебе придется покинуть защитный барьер, и Кэтрин не знает, как сильно это повлияет на тебя.

– Мне все равно, – сказал он.

– А мне – нет.

Мы не сводили друг с друга глаз, и никто не хотел сдаваться в этой битве упрямых взглядов. И все же. Я сдалась первой и расплакалась.

– Я не смогу сосредоточиться на том, что должна сделать, Трей, если ты окажешься в опасности.

– Ну, теперь ты знаешь, как я себя чувствую. Черт возьми, Кейт… – слезы стояли в его глазах:

– Ответишь на один вопрос?

Я кивнула.

– Кто такой Кирнан? – Мое лицо вспыхнуло, и я ничего не ответила. – Ну, я знаю, что он прадедушка Коннора, тот парень, которого он показывал мне на фотографиях. Но Саймон что-то говорил Кэтрин, когда я только подъехал, а потом еще раз, когда он был… прямо над тобой. Правда, Кейт, кто тебе Кирнан?

– Он для меня никто, Трей, – тоненький внутренний голосок назвал меня лгуньей, но я продолжила. Я была полна решимости рассказать Трею как можно больше правды. Ну, из всего того, в чем я не сильно была уверена. – Кирнан сказал мне бежать в тот день, в метро. Он практически спас мне этим жизнь. И я… видела его изображение в медальоне. Он говорил, что мы знали друг друга в какой-то другой временно́й линии.

«А еще он поцеловал меня», – подумала я, но не добавила, потому что это еще больше расстроит Трея. И я не просила Кирнана целовать меня. Да, было приятно. Но нет, я не просила.

– Судя по всему, он знал тебя достаточно хорошо, чтобы заявить о своих правах, – голос Трея звучал горько и обиженно. – Саймон сказал, что Сол не позволит Кирнану заполучить тебя теперь…

Я притянула его лицо к себе и пристально посмотрела ему в глаза.

– Кого бы Кирнан ни знал в той реальности, Трей, это не была я. Ни Сол Рэнд, ни Саймон не будут решать, кому я принадлежу. Я решаю это. Я решаю, кого я люблю и кого хочу. И никто больше.

Прижавшись к нему ближе, я скользнула пальцами под его рубашку, проведя рукой по груди.

– И я люблю тебя, Трей. Я хочу тебя. – Я колебалась, подыскивая нужные слова. – Я никогда… ни с кем… но я хочу тебя…

А после его губы настойчиво и уверенно накрыли мои. Руки скользнули вверх по моему телу, и я невольно выгнулась навстречу ему. В течение этих нескольких минут мой мир сузился до нас двоих, до его тела, прижимающегося к моему… а потом он резко отстранился и сел, опустив глаза в пол.

– Что не так? – я попыталась притянуть его к себе, но он покачал головой.

Я слабо улыбнулась ему:

– Дафны здесь нет. Никто не следит за нами, видишь?

Он не ответил. Я была смущена с головы до пят и пинала себя за то, что не позволила ему сделать самый важный первый шаг. Прикусив дрожащую нижнюю губу, я отодвинулась в дальний конец дивана и села, обхватив колени и так же опустив глаза в пол.

Спустя мгновение я почувствовала, как его пальцы мягко пробежали по моей ноге. Я не подняла го- ловы.

– Кейт. Кейт? Посмотри на меня. Пожалуйста.

По моей щеке скатилась слеза, которую он не мог видеть, потому что я повернулась к нему боком. Я крепко зажмурилась, надеясь, что другой глаз меня не подведет. Он встал с дивана и опустился на колени передо мной, смахнув слезу подушечкой большого пальца.

– Посмотри на меня, пожалуйста.

Я подняла глаза, и он продолжил:

– Ты должна знать, вне всякого сомнения, как сильно я хочу тебя, – он мягко засмеялся. – То есть правда, Кейт, разве это не очевидно?

Я не ответила, хотя и знала, что он прав.

– В эту самую минуту, – сказал он, глядя мне прямо в глаза, – нет ничего на свете, чего я хотел бы больше, чем тебя. Но мы оба знаем, что завтра или послезавтра мои воспоминания об этой ночи исчезнут. Ты, наверное, будешь помнить, но я – нет. А я хотел бы запомнить наш первый раз, Кейт.

∞

Трей ушел почти в полночь. Не знаю, удалось ли ему дописать эссе о Хаксли. Скорее всего, нет. На следующий день он пропустил бо́льшую часть занятий, появившись на пороге сразу после полудня с ланчем от «О’Мэлли»: огромным количеством луковых колец и тремя неприлично большими бутербродами. Он не побрился и, похоже, спал не больше моего.

– Опять прогуливаете школу, мистер Коулман? – спросила я с мягкой улыбкой.

– Моя девушка собирается изменить эту реальность. Не думаю, что мои прогулы на что-либо повлияют.

В его словах был смысл.

– А как же твои родители? Эстелла?

– Я сказал им, что вчера твоей бабушке стало хуже и что мне нужно побыть с тобой. Ни то, ни другое не является ложью, – добавил он. – Скоро сюда доставят цветы, которые папа просил меня заказать.

Мы сели за стол вместе с Коннором, который, несмотря на свою необъятную любовь к солонине с ржаным хлебом, кажется, не испытывал аппетита. После обеда мы снова обсудили план действий.