Скованные

Ничего я не ждала сильнее биологии. Расширенный курс на полгода с наибольшим вниманием к окружающей среде и новым видам животных. Мутации изменили прежнюю картину флоры и фауны, существовавшую сотни лет назад.

Я ждала окончания лекции, чтобы лично задать миссис Гринвуд тревожащий вопрос. Она профессор, изучает мутации. Вероятность, что у нее найдется ответ, высокая.

Жду, когда студенты освободят кабинет, обещаю Нэнси догнать ее… где-нибудь.

Гринвуд сосредоточенно смотрит в монитор, не обращая внимания ни на что другое.

Сжав и разжав пальцы, переминаюсь с ноги на ногу и порывисто иду вперед.

Профессор коротко смотрит на меня и возвращается к созерцанию экрана.

– Что вы хотели? – строго спрашивает она, тапая по тонкому сенсорному монитору.

Плечи ноют от напряжения. С тяжелым дыханием покусываю губу изнутри.

– Разрешите задать вопрос не по теме лекции?

Гринвуд смотрит на меня с видимым недовольством.

Колено дернулось в нетерпении.

– Спрашивайте. У вас одна минута.

Вопрос, который формулировала на протяжении полутора часов, испарился под суровым взглядом.

– Мне хотелось бы узнать… Может быть, вы порекомендуете книги про истинность?

Губы женщины изгибаются в саркастичной улыбке.

– Конкретно интересует, какие существуют способы от нее избавиться.

Улыбка пропала. Губы Гринвуд вновь вытянулись в линию. От ее взгляда по загривку пробегает холодок.

– Почему вас это интересует?

Углубляться в детали не планировал. Истинность встречается не так уж часто, чтобы распространяться о ней перед незнакомыми.

– Для общего развития, – улыбаюсь и понимаю, что вышло слегка нервно.

Гринвуд приподнимается, садится поудобнее, откинувшись на высокую спинку кресла.

Для женщины за сорок она выглядит весьма неплохо, и всячески стремится это подчеркивать. Об этом прямо-таки кричит ее декольте на белой блузе.

– Истинность – химический процесс в организме, запускающий определенный набор инстинктов, – тон профессора немного смягчился.

Отрывисто киваю, соглашаясь.

– Его наверняка можно остановить. Он ведь не является необратимым?

– Вы задаете вопросы, непохожие на те, что «для общего развития», – Гринвуд покачивается на кресле, пристально наблюдает.

Она ждет реакции. Опровержения или подтверждения, но точно следующее слово предстоит говорить мне.

Стиснула лямку сумки, колено вновь последовало короткому ритму.

– Просто пытаюсь понять.

Попытка ответить с легкостью почти удалась. Меня явно выдает напряжение, видимое невооруженным взглядом.

– Насколько мне известно, химическая реакция, которая вас по какой-то причине интересует, необратима, – миссис Гринвуд подается вперед и складывает перед собой руки на столе.

Сердце точно пропустило удар. Сбилось с ритма, замедлилось.

Во рту сухо. Надежда, питающая организм живительной влагой, иссохла.

– Истинность недостаточно хорошо изучена, мисс Шерп. Желающих от нее избавиться мне встречать не доводилось, – тон профессора приобрел азартную горячность исследователя. – Это была бы большая удача найти человек с истинностью, согласного на… эксперименты.

В ее глазах загорается любопытство наравне с жаждой. Немного пугающей.

Никогда не мечтала стать подопытной. Подвергнуть себя сознательному риску. Любой опыт над организмом, несомненно, представляет опасность. Большая удача, если в результате экспериментов я не пострадаю и при этом избавлюсь от истинности. Но… если что-то пойдет не так?

Тру занывший висок. Мысли сотнями мячиков отскакивают от черепной коробки, сталкиваются друг с другом в тесном пространстве, разбиваются.

– На эксперименты? – переспрашиваю, сдвинув брови.

Острый нос туфли под столом постучал по полу. Гринвуд пожевала тонкими губами, щедро выделенными алой помадой.

– Истинность недостаточно хорошо изучена, мисс Шерп, – повторяет она с улыбкой во весь рот. – Мы с вами можем совершить открытия, только подумайте об этом. Если, конечно, вы не испугаетесь.

Ироничный тон и взгляд свысока отрезвляет. Решения на эмоциях часто приводят к поражению.

– Мне необходимо подумать, – заявляю уверенно, хотя и напряженно.

Фанатичный огонь буквально вырывается из глаз Гринвуд. Облизывает ресницы, достигает бровей.

Чертовски пугает.

Вновь сжимаю лямку сумки, стискиваю. Демонстрация страха даст очевидные преимущества профессорше.

Она медленно кивает, улыбается, откидываясь на спинку кресла. Подпрыгнувшая грудь натянула пуговицу шелковой блузы.

– Вы знаете, где меня найти.

В ответ растянула губы в фальшивой благодарности.

Вылетаю из кабинета, не смотря по сторонам. А стоило.

Тело срабатывает на рефлексах – выставила руки перед столкновением. Едва не снесла человека и не рухнула сама.

Растерянно потираю лоб, провожу по волосам, смотря на парня в черной толстовке. Капюшон, как обычно, скрывает глаза, но я отчетливо чувствую его взгляд.

– Я ненамеренно, извини.

«Хозяин» Нэнси усмехнулся. Он, похоже, не собирается мне мстить или как-то наказывать. Обычно столичные именно так и поступают.

– В себе интереснее?

Скам, кажется? Он совершенно точно не злится.

– Знаешь, да. Безопасная территория.