Скованные

– А здесь – нет, так что смотри по сторонам, – он продолжил свой путь, не обращая ни на кого внимания.

Снова будто со всеми, но отдельно. Странное, необычное впечатление. Он столичный, а словно приезжий.

Я развернулась в противоположную сторону. На обед не хочется. Я не завтракала, но чувства голода нет.

Лучше пойду в блок. Вдруг в общей сети удастся найти информацию об экспериментах над истинностью. Успешных и не очень. Любых.

Какое-то подтверждение, что они были, пусть и неудачные.

***

За несколько часов поисков отыскала только имя ученого – Карл Кристмал. Шесть лет назад он проводил опыты над истинностью, но все работы ученого засекречены. Получить к ним доступ можно только сделав официальный запрос. Даже в таком случае мне доступ никто не даст.

О самом Кристмале информации тоже немного. Живет в Амоке, возглавляет Совет ученых-биологов.

Почему его эксперименты засекречены? Что такого ужасного произошло во время опытов, раз это решили скрыть? Или опыт, наоборот, удался?

Наверху экрана выскочило уведомление из университетской сети.

«Этап 1. Сбор в 18:00 у ворот. Начало в 19:00»

Прекрасно, нам оставили полчаса на сборы.

Борясь с внутренним протестом проигнорировать заносчивых засранцев и послать их ко всем чертям, несусь в душ. Лучше обновить крем, во избежание… неприятных ситуаций.

Напоролась на Нэнси. Она застыла над раковиной и пристально рассматривает себя в зеркале. Подпрыгнула на месте, уставилась на меня.

– Тебя не было на обеде, – она сконфуженно переминается с ноги на ногу. – Все в порядке?

– Да, а у тебя?

Она кивнула в подтверждение.

– Что это? – ее взгляд прикован к белой банке. – Собираешься на первый этап?

– Крем для тела, – покрутила им и скрылась в одной из кабинок.

Нэнси не ушла. Сквозь мутное стекло ее размытый силуэт на прежнем месте.

– Как думаешь, что нас ждет? Ну, на этом этапе.

Тихий голос едва пробивается сквозь закрытую дверцу.

Я разделась, ежась от холода. Сжала душевую лейку. Не хочется произносить вслух. Признавать очевидное.

– Я не знаю, правда. Сложно представить.

Шум воды перекрыл громкие мысли. Тяжесть в груди перестала быть отчетливой.

Истинность, посвящение…

Зачем мне все это? Почему я должна с этим справляться?

Шею стянула невидимая петля отчаянной безысходности, выталкивая ответ наружу.

Потому что иначе меня просто не станет.

Раздавят. Морально и физически. Уничтожат.

Выстоять необходимо для себя же. Кроме себя у меня здесь никого нет.

Я всегда полагалась только на одного человека. Кара Шерп еще никогда меня не подводила. Буду и впредь придерживаться веры в себя.

Нэнси не стала дожидаться – ушла. Проницательная девушка знает ценность личного пространства.

Крем в банке неприятно попахивает. Сморщилась, подцепляя сероватую субстанцию двумя пальцами. Прикрыла крышку.

Видимо, при развитии побочки я начну так же вонять. Надо решить проблему истинности надо прежде, чем проявится неприятный эффект.

Противный запах крема исчезает при соприкосновении с кожей. Растворяется, будто и не было.

Времени осталось мало. Переоделась в тот же костюм, в котором вчера искупалась в бассейне. Собрала волосы на затылке в короткий хвост.

Всего за несколько дней кожа изменила цвет. Нездоровая бледность мне не нравится.

Роюсь в косметичке, выискивая любимую помаду. Наполовину стертая, глубокого бордового цвета, бархатом ложится на губы. Четко очерченные контуры визуально увеличили. Теперь бледность изящная, а не больная.

Нэнси топталась на выходе из блока, натягивая длинные рукава свитера на кисти. Она робко улыбнулась мне.

– Ты, как всегда, хорошо выглядишь, – произнесла почти шепотом.

– Ты тоже. Тебе идет этот свитер.

Серый цвет, как ни странно, действительно подходит Нэнси. Даже врать не пришлось.

– Вчера в бассейне я думала, что все будет плохо. Нас изобьют, изнасилуют, – тихо говорит девушка, шагая рядом, – а они нас отпустили. Может и сегодня будет так же?

В ее вопросе звучит надежда. Искренняя вера, что все действительно обернется сносным финалом.

Что-то в груди сжимается от этой мысли. Интуиция просит не обманываться, но пугать Нэнси еще больше не хочется.

– Возможно.

Уклончивый ответ ее устроил. Она молчала весь путь до выхода из универа.

– Если бы я могла, я бы ни за что в этом не участвовала, – Нэнси смотрит на наших однокурсников, столпившихся у ворот.

На дороге стоит белый микроавтобус.

– Надеюсь, нас повезут не на мертвые земли, – голос мрачный, как ни стараюсь.

Сам факт, что нам предстоит уехать в неизвестном направлении, не вселяет оптимизма.

– Может это нехудший вариант, – Нэнси тяжко вздыхает.

Воображение сработало безотказно.

Картинка, как нас вышвыривают на красно-оранжевую с бордовыми прожилками землю, нарисовалась ярко. Ладони закололо, будто я уже обожглась.

Самовнушение – сильная штука.

– Кого-то придется принести в жертву, чтобы добраться до города, – я продолжила развивать худший вариант, пока мы шли по дорожке.

– Придется слушать крики боли, – Нэнси снова оттянула рукава. – Я не смогу.

Что-то внутри подстегивает продолжить.

– Обувь истлеет, ты почувствуешь запах горелой кожи…