Скованный бог. Отражение

Так что заканчивая речь после первых массовых казней, я выдал свои «заповеди». Ничего такого не сказал, просто набор правил, которым нужно следовать. Полностью запретил употребление наркотиков, алкоголь вне имперских праздников, каннибализм, изнасилования, и убийство друг друга по поводу и без.

«Ужасающая» тирания с моей стороны, конечно, но таковы были законы. Они — основа общества, фундамент, на котором он стоит. И если хочу сделать из этого места что-то вразумительное, то и правила должны быть соответствующие.

Пока что, чтобы не вызвать бунт со стороны бывших бандитов, начал относительно мягко, запретив только самое вредное, разрушающее любое общество и особенно армию. Вот только я явно недооценил их приверженность своим привычкам.

Сначала я думал, что одно присутствие святого заставит народ сплотиться вокруг воплощения их веры. Как-никак, но грешить при ангеле, кем они меня считают, это максимальное нарушение всех устоев. И люди даже держались какого-то строгого праведного образа жизни… пару часов. Фантастические цифры, как потом понял, лучше разобравшись в человеческой натуре и местных привычках.

Хоть люди и верили в меня, но их пороки оказались сильнее. Первыми сдались под напором последних алкоголики с наркоманами, редкие индивиды, чья зависимость была чересчур сильной, что превосходила здравый смысл и моё влияние моего присутствия.

«Но если святой не видит, то ничего плохого нет»? И уже потом, когда остальные заметили подобное отношение, беспорядок стал разрастаться в геометрической прогрессии.

Люди видели, что за «крохотные» грешки их никто заживо не сжигает, отчего они стали куда расслабленее и допускали куда больше положенного, что незамедлительно повлияло на уровень дисциплины и общий настрой. Даже массовые казни их бывших лидеров не вразумили людей, что настал новый порядок.

Хотя нужно признать, так поступали не все. Абсолютное большинство молившихся мне не подверглись подобной заразе и вели себя как настоящие монахи. Главные проблемы с теми, в ком и так было не слишком много веры до встречи меня.

Конечно, я в состоянии телепатически направить их мысли в правильную сторону, заставить их прекратить саморазрушение, однако эффект будет не вечный, если работать с такой толпой. Ментальное воздействие вообще сложно оставить действующий сильно надолго, так как разум будет постоянно пытаться подточить ограничения. Поэтому больше работаю с эмоциями, а не конкретными мыслями.

Но как подобным образом убедить кого-то завязать с пагубным поведением? Давать положительные эмоции после отказа есть фиолетовые грибы или вдыхать странную розовую пыль? Слишком сложное воздействие, чтобы делать его массовым.

Устроить ещё больше казней? Тогда можно совсем без армии остаться, но ничем другим прожжённым маньякам подулья угрожать не получится.

Создавать жёсткую иерархию, где каждый вышестоящий следит за дисциплиной своих подчинённых? Идея хорошая, обязательно реализую, однако это требует время, а люди разлагаются уже сейчас.

Я серьёзно задумался насчёт решения этой проблемы. С одной стороны, искоренить все грехи в людях? Как когда-то говорил Зербе, это можно сделать лишь с помощью массовой сервитаризации и превращения человечества в народ лаботомизированных машин. И это, даже если не обращать на уровень аморальности идеи, даже не особо эффективно будет.

Инквизитор был прав — без желаний и грешков люди будут намного менее продуктивны и эффективны. Поэтому даже тоталитарный Империум не заворачивается с таким контролем людей — пока платят налоги и отдают десятину, пусть что угодно делают. Желательно, правда, чтобы на людях совсем оргии не устраивали, а то господа с инсигнией могут в поклонении кое-кому заподозрить.

Вариант забить и оставить просто так, меня тоже не устраивал. Я хотел изменить Имперуим и направить его в лучшую сторону. Но если не смогу помочь даже относительно малой группе людей, то о чём вообще можно говорить? Подумав, углубившись в воспоминания Магнуса с Янусом, ко мне пришла одна идея. Не самая этически правильная, но какая разница, если она приведёт к общему благу?

На следующий день после своего пришествия, ровно в то же самое время, я вышел перед бесконечно длинным лагерем войск и стал вновь вести свои проповеди, подкрепляя их чудесами. Двигался среди обычных солдат, выискивая тех, кто соблюдал самый порядочный образ жизни.

После этого я начинал восхвалять их, называя примером для подражания остальным. Конечно, одних слов было мало и люди не особо сильно запоминали их, но кое-что могло заставить даже их поднапрячься…

— И лишь тот кто исповедует праведный образ жизни, отказавшись от дурманов разума, тот и найдёт свет, а в свете отыщет спасение. Можно прожить короткую жизнь наслаждаясь моментом, но это путь глупца. Умный же через ограничения найдёт вечность.