Я спокойно поднял взгляд и стал смотреть в сторону, из которой исходил звук. Вот только видел лишь пустоту и даже ощущение Имматериума не помогало. Приглядевшись, стал чувствовать какое-то жжение в груди и желание уйти отсюда как можно скорее.
Ладно, а если попытаться «случайно» задеть эту пустоту телекинезом?
— Хей-хей-хей. Что бы ты там не делал — советую прекратить, пока я не разозлился. Выхожу уже, выхожу. — раздражённый голос вновь раздался из пустоты, но сейчас он был уже не настолько пафосным.
Я продолжал глядеть в сторону, когда пространство впереди меня немного задрожало, после чего явило человека в сером плаще и чёрных одеяниях. Причём с одним очень узнаваемым шлемом: серебрянным черепом, украшенным большим красным объективом, разными приборами связи, а также кучей трубок, ведущий от него в тело.
В обычной обстановке Ассасин Калексус был одним из самых жутких образов, которые только мог встретить псайкер. Абсолютное оружие даже против сильнейших и убийца всех, кто забыл про свою смертность, посчитав себя богом. Вот только я узнавал голос говорившего, хотя и не слышал его очень давно.
— Какие люди ко мне пожаловали. Давно не виделись, Хорон. — с облегчением сказал я, слегка улыбнувшись.
Он снял шлем буквально в мгновение ока, не утруждая себя даже использованием рук. В ответ на мои слова одноглазый лишь ухмыльнулся. Я увидел своего старого знакомого, который, казалось, ничуть не изменился за последние десять лет. Разве что стал еще более угрюмым и раздраженным.
— А ты знатно отъелся на инквизиторских харчах, как погляжу. — хмыкнул одноглазый. — Только скажи, чем именно, чтобы к этому даже не прикасаться.
Я улыбнулся его простой штуке. Только сейчас понял, насколько не хватало человека, который не считает меня практически всезнающим и всемогущим божеством, снизошедшим с небес. И какой бы суровой и даже опасной личностью не был Хорон, по крайней мере с ним можно нормально поговорить. Сейчас мне хватит и этого.
— Рад, что ты перестал корчить из себя божество, — язвительно проговорил ассасин. — Потому что в таком образе тебе будет гораздо веселее портить настроение. Скажу кратко — у нас большие проблемы.
Я удивлённо на него взглянул, вопросительно подняв бровь.
— Если ты про армию, идущую на меня сверху, и про культистов-мутантов, готовящих какой-то проклятый ритуал внизу, то ничего нового я вряд ли узнаю… — начал спокойно говорить я, чтобы вскоре быть перебитым ассасином.
— Поэтому меня так и бесит разговаривать с идиотами, мнящими себя всезнающими. Чаще всего вы вообще ничего не знаете, — он покачал головой, закатив единственный глаз. — Слушай меня внимательно и запоминай хорошо, так как у нас куда больше врагов, чем ты догадываешься…
...
Олианта медленно и элегантно двигалась по коридорам центрального дворца матриарха Мальфи. Сейчас она была одета в пышное чёрное бальное платье, высокие алые туфли и золотой корону, огранённую рубинами. Каждый её палец украшен настоящим произведением искусства, но это всё не имело ни малейшей ценности для держательницы инсигнии.
Её роскошные одежды скрывают её пронзительные и холодные как лёд серые глаза, выдающие острый и жестокий ум. Рэтбоун аккуратно шла в сторону правителя всего мира, однако мало кто мог с уверенностью сказать, кто обладает большей властью на планете.
Конечно, люди боялись инквизицию, однако страх был лишь подспорьем для власти. Важной его частью, но бесполезной, если нет ничего другого. Олианта это хорошо усвоила ещё во время дознавателем на службе у Зербе. Тогда она поняла, что порой хорошая интрига и правильная улыбка иногда способны на куда большее, чем снятие кожи заживо.
Иногда.
Коридор, по которому она двигалась, был украшен сотнями картин величайших художников всей Каликсиды. Личностей, которые мертвы уже тысячами лет, однако чьи творения продолжали радовать глаза и умы с той же эффективностью.
Рэтбоун делала вид, что они также поражают её, однако если бы не великий план, она бы сожгла их все до тла. По её мнению, искусство — это не более чем бесполезная трата ресурсов. Однако притворство всегда было её сильной стороной, так что об этом никто даже не догадывался.
Каждый инквизитор является личностью неординарной. Радикалы, пуритане, в основе своей у них всех есть кое-что общее. Любой инквизитор является личностью невероятной силы воли, принципов и, при этом, полным психом. Олианта не была исключением из правил.
Рэтбоун подошла к двум сиреневым гигантским дверям, украшенным золотой гравировкой, изображающей родоначальника династии матриархов. Женщине не нужно даже поднимать руку, так как слуги-рабы сразу же открывали перед ней двери. Слишком часто она здесь была в последнее время.
Олианта заработала славу одной из лучших мастеров общения с аристократами во всём секторе. Так как она ещё до становления инквизитором являлась представительницей вымершей династии, то этикет и понимание негласных правил высшего общества, было для неё подобны дыханию. Столь же просты и необходимы для существования.