Скованный ночью

Мангоджерри понюхала курточку деликатно, но с интересом. Потом она начала изучать окрестности: понюхала землю, пустую канистру, заставившую ее чихнуть, желтые цветочки и чихнула снова, на сей раз сильнее. Затем она вернулась, понюхала пижаму еще раз и опять пошла по следу, двигаясь по широкой спирали и время от времени поднимая голову, чтобы глотнуть воздуха. Она казалась сбитой с толку. Мангоджерри подошла к складу, подняла заднюю лапу, стряхнула с нее цементную пыль, понюхала ее, потом вернулась, еще раз понюхала пижаму, с полминуты изучала ржавый патрон, лежавший на земле, задержалась, чтобы поскрести лапой за правым ухом, вернулась к желтым цветочкам, вновь чихнула, возглавив мой «Перечень людей и животных, которых вам хотелось бы задушить», но вдруг напряглась, направила зеленые глаза на нашего переводчика и зашипела.

– Нашла, – сказал Рузвельт.

Мангоджерри побежала по дорожке, и мы пошли за ней. К нам присоединился Бобби с ружьем; Доги и Саша ехали на «Хаммере».

В отличие от маршрута, которым я двигался вчера ночью, мы прошли по гравийной дорожке, миновали легкоатлетический стадион, заросший крапивой, пыльный плац, ряды побитых непогодой бараков, не известный мне жилой массив неподалеку от Мертвого Города, с такими же коттеджами и бунгало, и снова оказались в промышленной зоне. После получаса быстрого шага мы пришли туда, где мне хотелось оказаться меньше всего на свете: к семиэтажному ангару с фигурной крышей, огромному, как футбольное поле, и скрывавшему в своих подземельях яйцевидную комнату.

Когда стало ясно, куда мы идем, я решил, что подъезжать ко входу не следует, поскольку двигатель «Хаммера» работает куда громче механизма швейцарских часов. Я показал Доги на проулок между двумя небольшими служебными зданиями примерно в сотне метров от места нашего назначения.

Доги заглушил мотор, выключил габаритные огни, и «Хаммер» исчез в темноте.

Когда мы собрались у машины, чтобы рассмотреть огромный ангар издали, ночь начала дышать. Со стороны Тихого океана, находившегося в нескольких милях к западу, прилетел холодный ветер и задребезжал оторванным куском жести на ближайшей к нам крыше.

Я вспомнил слова Рузвельта, подсказанные Мангоджерри у дома Стэнуиков: «Здесь живет смерть». От ангара исходили те же флюиды, но намного более сильные. Смерть действительно обитала в доме Стэнуиков, но там была ее летняя резиденция. Ее постоянное место жительства находилось здесь.

– Этого не может быть, – с унылой надеждой сказал я.

– Они здесь, – возразил Рузвельт.

– Но мы были здесь прошлой ночью, – возразил Бобби. – Черт побери, вчера их здесь не было!

Рузвельт взял кошку на руки, погладил пушистую голову, пощекотал под подбородком, что-то пробормотал и сказал:

– Кошка говорит, что они здесь были и есть сейчас. Бобби насупился.

– Тут смердит.

– Как в калькуттской канализации, – поддержал я.

– В Калькутте вполне приличная канализация, – возразил Доги. – Можешь мне поверить.

Я решил обойтись без риторического вопроса и вместо этого сказал:

– Если ребятишек украли только для того, чтобы изучать и тестировать, поскольку анализы крови показали, что они обладают иммунитетом к ретровирусу, то они должны быть в генетических лабораториях. Дети могут находиться где угодно, только не здесь.

Рузвельт сказал:

– Мангоджерри говорит, что лаборатория, из которой она убежала, находится далеко на востоке, на пустыре, где когда-то было артиллерийское стрельбище. Она скрыта очень глубоко под землей. Но, по крайней мере, Джимми здесь. И Орсон тоже.

После небольшой заминки я спросил:

– Они живы? Рузвельт ответил:

– Мангоджерри не знает.

– Кошки знают правду, – напомнила ему Саша.

– Но не это, – ответил Фрост.

Мы смотрели на ангар, и я был уверен, что каждый из нас вспоминает аудиозавещание Делакруа. Красное небо. Черные деревья. И трепет внутри.

Сассман вынул из «Хаммера» рюкзак, надел его на спину и сказал:

– Пошли.

Когда на мгновение в багажнике зажегся свет, я увидел оружие Доги. Штука была убийственная. Заметив мой интерес, он промолвил:

– Автомат «узи». С увеличенным магазином.

– Он что, продается открыто?

– Продавался бы, если бы не был автоматом. Доги направился к ангару. Ветер развевал пышную гриву и волнистую бороду, делая его похожим на викинга, оставляющего ограбленную деревню и возвращающегося на корабль с мешком добычи. Для полноты картины ему не хватало только рогатого шлема.

Перед моим умственным взором предстал Сассман в таком шлеме и смокинге, танцующий с супермоделью танго на соревнованиях по бальным танцам.

У моего богатого воображения, как и у монеты, есть лицевая и оборотная стороны.

Проход для людей, проделанный в одной из двенадцатиметровых стальных дверей ангара, был закрыт. Я не мог вспомнить, закрыли ли мы с Бобби его накануне. Может быть, и нет. Удирая отсюда, мы были не в том настроении, чтобы наводить порядок, выключать свет и запирать за собой замок.

У дверей Доги вынул из карманов десантного костюма два фонарика и протянул их Саше и Рузвельту, чтобы у нас с Бобби были свободны обе руки для стрельбы из ружей.