Скованный Прометей

Второй держался поодаль, чуть в тени. Он выглядел намного скромнее своего нарядного спутника, моложе, и походил на слугу. Правда у бедра висел меч, на вид совсем недешёвый, с испанской гардой из колец.

Женщина тоже была одета скромно, как испанка. Испанская мода тогда распространилась по всей Италии, кроме Венеции. Позднее Паоло выяснил, что цвет верхнего платья дамы был тёмно-красным, но в ночи оно, разумеется, выглядело совсем чёрным. Украшений Сиракузец не разглядел, да и не высматривал. Он дар речи потерял от восхищения — дама была просто невозможно красива. Паоло даже приблизительно не смог определить, сколько ей лет, ибо в ней юность удивительным образом сочеталась со зрелостью.

— Добрый вечер, сеньор Бои, — поприветствовал рыжебородый.

— Сеньор Игнио? — спросил Сиракузец, — какими судьбами вы здесь?

— Дела, дела, — заулыбался рыжебородый.

Обратив взор на госпитальера, он поклонился.

— Мы незнакомы. Имею честь представиться, Игнио Барбаросса, купец из Венеции.

Рыцарь вежливо кивнул.

— Имя вам подходит, сударь.

— О да! — улыбнулся купец и отшагнул чуть в сторону, поворачиваясь к даме, — господа, позвольте представить вам мою спутницу, госпожу Ангелику, вдову барона де Торре Неро.

Господа склонили головы в поклоне. Рыжебородый учтивым жестом указал на Паоло.

— Госпожа баронесса — перед вами мой старый знакомец, достойнейший Паоло Бои, прозванный по месту рождения Сиракузцем. Наизнаменитейший и непревзойдённый магистр шахмат, удостоенный чести играть с его католическим величеством Филиппом и самим Папой, неоднократно побивавший их в этой божественной игре.

— Я счастлива познакомиться с вами, сеньор Паоло, — проговорила баронесса, — весьма наслышана о вас.

Голос её оказался очень мелодичным и приятным.

Паоло повернулся к рыцарю.

— Сударыня, сеньор Игнио, позвольте представить вам доблестного рыцаря Милости Господней и Преданности в Послушании, Мартина де Феррера. Брат Мартин — урождённый арагонский идальго, а ныне не последний в иерархии Ордена Святого Иоанна.

— Сеньор, — сделала реверанс баронесса.

Де Феррера посмотрел на спутника венецианца.

— Это Диего, мой телохранитель, — пояснил Барбаросса, перехватив его взгляд.

— Испанец? — удивился рыцарь, — на службе у венецианца?

— Вы находите это противоестественным? — спросил купец.

— По меньшей мере странным. Я бы не удивился, увидев испанца в услужении у генуэзского купца.

— Случается всякое, — пожал плечами венецианец, — Диего служит у меня не первый год. Когда он рядом я чувствую себя одетым в броню.

— Что ж, это делает ему честь, — похвалил рыцарь.

Телохранитель всё это время оставался подобен каменной статуе.

— Господа, — вновь заговорил Барбаросса, — господин де Феррера, я счастлив познакомиться с вами. Должен сказать, что меня явно привела сюда счастливая звезда, ибо мои дела в Калабрии таковы, что некоторое участие в них прославленного Ордена госпитальеров будет весьма кстати.

— Вот как? — удивилась баронесса, — вы ничего не говорили об этом, сеньор Игнио.

— Это пустяк, не стоящий вашего внимания, сударыня.

Венецианец повернулся к рыцарю.

— Не сочтите меня невежей, сеньор, но не могли бы вы уделить мне немного вашего времени? Я лишь обозначу тему, а вы решите, заслуживает ли она вашего внимания.

— Я слушаю, сеньор Барбаросса, говорите, — предложил арагонец.

Венецианец замялся.

— Боюсь, сеньору Бои и госпоже баронессе это будет… Несколько неинтересно. Давайте отойдём.

— Как вам угодно, — пожал плечами рыцарь.

Венецианец учтиво поклонился.

— Госпожа баронесса, сеньор Бои, ещё раз прошу простить меня.

— Пустое, сеньор Барбаросса, — благодушно ответил Паоло.

Венецианец, его телохранитель и рыцарь удалились на десяток шагов. О чём они говорили, Паоло не слышал, да и не пытался прислушиваться. Всё его внимание было поглощено прекрасной дамой.

А разговор купца и рыцаря вышел таким:

— Domine quid multiplicati sunt qui tribulant me multi insurgunt adversum me. Multi dicunt animae meae non est salus ipsi in Deo[1], - прошептал венецианец, оглядевшись по сторонам.

При первых словах псалма рыцарь заметно вздрогнул, но моментально взял себя в руки и вновь приобрёл невозмутимый вид.

Когда купец замолчал, повисла недолгая пауза, по прошествии которой рыцарь столь же негромко ответил:

— Tu autem Domine susceptor meus es gloria mea et exaltans caput meum[2].

— Я счастлив познакомиться с вами, сеньор де Феррера, — сказал купец.

— Вы весьма пунктуальны, сеньор Барбаросса, — медленно проговорил рыцарь, — я бы даже сказал чересчур.

— Простите, если заставил вас ждать.

— Пустое. Вы посланник генерального проведитора?

— Разве псалом не убедил вас в этом?

— Подтверждение будет не лишним.

— Да, я послан Барбариго.

— Что ж, похоже, именно с вами я искал встречи, сударь.

— Как и я с вами, сударь.

— Полагаю, о делах нам следует переговорить не здесь.

— Бесспорно.

Венецианец повернулся к баронессе и виновато развёл руками.

— Сударыня, я вынужден покинуть вас. Увы, важнейшие дела.

Он посмотрел на Сиракузца.

— Сеньор Бои, спасайте. Диего едва ли сможет развлечь сеньору.