Скованный Прометей

Задетый за живое, Сиракузец всё же сумел собраться и переломил ход партии. Из фигур у Ангелики оставались два коня и башня, а у Паоло две башни, конь, епископ и дама, когда он поднял на женщину взгляд и произнёс:

— Сегодня ты по-настоящему удивила меня. И всё же чашу поражения придётся пить тебе. Два хода и белая дама убивает чёрного короля.

Вдова улыбнулась и откинулась на спинку кресла.

— А где ты видишь белую даму, Паоло?

Сиракузец тоже улыбнулся. Взглянул на доску. Улыбка исчезла. Вместо белой дамы на доске стояла чёрная.

Паоло мотнул головой, отгоняя наваждение. Чёрная дама никуда не исчезла. А ещё одна, битая, стояла рядом с доской.

Сиракузец похолодел.

— Два хода и вам мат, сеньор Бои, — торжествующий голос, прозвучал прямо в его голове.

— Кто ты? — прошептал Паоло.

Сиракузец хотел встать, но почувствовал, что ноги не слушаются. Попробовал дотянуться до перевязи с рапирой, но та исчезла.

— Ходите, сударь, — улыбнулась Ангелика, — не отвлекайтесь.

Взгляд Паоло лихорадочно метался по доске, ища спасения. Он уже понял, что от следующего хода зависит даже не жизнь его, а нечто большее.

"Ты исполнишь моё желание".

Трясущейся рукой он переставил коня, угрожая чёрному коню.

Ангелика с торжествующей улыбкой двинула другого коня и сняла с доски белую башню. Под угрозой оказалась вторая башня.

Паоло снова двинул коня. Выпрямился.

— Шах и мат.

Он не услышал собственный голос и потому что было сил прорычал снова:

— Мат!

Паоло поднял взгляд на Ангелику. Только что сидевшая в ночной рубашке, теперь она была одета в то самое тёмно-красное платье, которое было на ней в ночь знакомства. Вот только грангола не белая, а чёрная. Спокойное лицо, кажется совсем не расстроено. Невозмутимый взгляд.

— Поздравляю, мастер. Вы хотите исполнения загаданного желания?

— Нет! — отшатнулся Паоло, уронив стул. Ноги снова слушались его.

— Вы жалеете о том, что было между нами?

— Я бы хотел… Обратить время вспять… — прошептал Сиракузец, — и никогда не приезжать в этот город…

Женщина кивнула.

— Я обещала вам ещё один приз. Когда в следующий раз вы увидите, как белое станет чёрным, вы сможете исполнить своё желание. Сможете обратить время вспять. Всего вам доброго, Паоло Сиракузец.

Она поднялась из-за стола и бесшумно вышла из комнаты.

Паоло сполз по стене на пол и просидел так всю ночь. Наутро он велел слуге собрать вещи, но перед отъездом поручил хозяйскому мальчишке сбегать в "Юнону" и выяснить, не покинула ли баронесса город. Он совсем не удивился, когда узнал, что ни одна женщина в минувшие два месяца не останавливалась в этом заведении.

1. "Выпускайте когти, сеньор"

2 октября 1571 года, бухта Игуменицы, Эпир

В год Господа нашего тысяча пятьсот семидесятый, посол Блистательной Порты передал дожу Венеции Альвизе Мочениго ультиматум, согласно которому Светлейшая должна была уступить его величеству султану Селиму Кипр, ибо он по мнению его величества являлся неотъемлемой частью Османской империи.

Дож ответил, что крайне удивлён тем, как быстро султан Селим разрывает совсем недавно заключённый договор о мире. О передаче Кипра не может быть и речи, а у Венеции в достатке сил, дабы с Божьей помощью защитить остров.

Такой ответ устроил османов. Началась война.

Венеция обратилась за помощью к христианским государствам, но откликнулись лишь госпитальеры, Папа Пий V, да король Испании Филипп, который, однако, воевать собрался преимущественно руками своих вассалов и послал к берегам Кипра эскадру под началом известного генуэзского кондотьера Джованни Андреа Дориа.

Дела христиан с самого начала кампании шли прескверно. Турки брали города Кипра один за другим, а объединённый флот повернул назад сразу после падения Никосии, так и не встретившись с врагом. Из всех венецианских крепостей ещё держалась Фамагуста, но её защитники пали духом, поняв, что помощи ждать неоткуда.

В стане союзников начались дрязги. Венеция обвиняла Дориа в предательском бездействии, в двурушничестве. Ему припомнили десятилетней давности поражение от мусульман в битве при Джербе, когда погиб христианский флот, а его командующий, Дориа, как-то подозрительно легко ускользнул. Поползли слухи, что Дориа ходит под пятой бейлербея Алжира, что он уже и не христианин вовсе, а проклятый ренегат.

Беспокоились мальтийские рыцари-госпитальеры. Предполагая, что после Кипра Селим по примеру своего отца, Сулеймана Великолепного, возьмётся за Мальту, они посылали эмиссаров к венецианским губернаторам Ионических островов и в саму Светлейшую. Стремились узнать тамошние настроения и увериться, что в случае повторения великой осады, имевшей место пять лет назад, христианские державы не бросят Орден на произвол судьбы. Сил отбиться самостоятельно они за собой уже не чувствовали. Однако переговоры всё больше вгоняли их в уныние.

Король Филипп, более заинтересованный в безопасности своих владений в Северной Африке, чем в борьбе за Восточное Средиземноморье, намеревался плюнуть на всё и громко хлопнуть дверью.