Скрепы нового мира

— На самом деле еще меньше, — недовольно поджал губы герр помощник. — Эти облигации торгуются дороже номинала, так что к погашению выйдет не выше четырех процентов годового дохода.

Признаться, никакого доверия ни к Рейхсбанку, ни к немецким ценным бумагам я не испытывал,[204] да и величина купона меня ни грамма не интересовала. Тем не менее, после беззастенчивого проталкивания токсичного высокорискованного шлака, повод для троллинга упускать не хотелось:

— Вы только что обещали мне десять процентов и более!

— Понимаете ли, — ничуть не смутился герр помощник, — все дело в спреде, то есть разнице между ценой продажи и покупки. Обычно наши клиенты покупают бонды с целью держать их десятилетия, до последнего купона. Вы же хотите получить под них деньги на короткий срок…

— Что же это меняет?

— Если вы не погасите займ вовремя, нам придется продать ваши бумаги. При этом спред, скорее всего, окажется больше прибыли банка.

— А внешний государственный заем…

— У него чрезвычайно широкое обращение в Соединенных Штатах, а потому минимальный залоговый дисконт.

«Вот хитрый лис! Вывернулся!» — восхитился я.

— Сколько же?

— Восемь процентов. Войдите в наше положение, кроме спреда на банк ложатся все риски, время сейчас неспокойное…

— Государство не погасит свои же бонды Рейхсбанку? — укорил я герра помощника.

— Хорошо, — сдался тот. — Я берусь договориться с руководством на особые условия. Пять процентов вас устроит?

— То есть, за бумаги стоимостью двадцать тысяч вы дадите мне на девятнадцать тысяч наличных?

— Минус плата за сам кредит, за два месяца она составит примерно один процент.

— То есть разница между купоном и вашим кредитом два процента годовых, и я ничего не теряю на конвертации. А что, выглядит неплохо!

— Вы хорошо разбираетесь в финансах.

— Депрессия научила пфенниги считать, — состроил я печальный образ. — Раньше не думал про такую малость, а сейчас приходится. Мне же для бизнеса деньги не постоянно нужны, а только весной и осенью, так что на ваших условиях я за год выйду в плюс тысячи на полторы марок.

— Если бы все коммерсанты в Германии умели управлять своими активами столь же деликатно, как вы, Герр Кирхмайер…

«Они бы давно разорились на ваших скрытых комиссиях», — продолжил я про себя. Вслух же пришлось произносить другое: — Родители, к счастью, не поскупились на мое образование.

Последующее действо не отняло много времени. Мне принесли чашечку кофе и сигару, герр помощник оформил договор — достаточно простой, без модных в будущем ста страниц дополнительных условий мелким кеглем. Подозрительных моментов я не обнаружил. Сделка проста как мычание буренки — занял фунты стерлингов, обязуюсь вернуть с процентом. Номинированные в долларах бонды фигурируют всего лишь как залог, причем не суммой, а физически, количеством конкретных пронумерованных бумаг.

Расстались мы с помощником весьма довольные друг другом. Его ждал долгожданный обед, меня — Deutsche Bau- und Bodenbank, в котором нужно повторить весь процесс еще раз — на сумму, уменьшенную предыдущей сделкой. И так десять или двенадцать раз,[205] по возможности в разных банках, до тех пор, пока положенный в фундамент пирамиды капитал не съежится до ничтожной суммы.

Девальвацию фунта стерлинга мы с Сашей ждали как явление Спасителя.

Британское правительство не подвело.

Выждав для приличия неделю, я заявился в оказавшийся на вершине выстроенной пирамиды банк с подешевевшими английскими деньгами в кармане. Забрал единственный бонд и там же, совершенно нагло, продал его, сразу обменяв доллары на фунты. Ни одного возражения или, хотя бы, злого взгляда в ответ — клеркам и персональным помощникам совершенно наплевать на доходы компании. Их волнует исключительно собственная комиссия, а она от каждой транзакции только растет.

Больше всего повезло герру помощнику из поставленного мной в фундамент пирамиды Рейхсбанка. Через него я открыл для трейдинговой компании «Quantum Leap» аккаунт и завел на него пятьдесят тысяч долларов.

Больших на первый взгляд денег хватило всего лишь на несколько дней. Примерно половину сожрал залог у приличного брокера на NYSE,[206] четверть пошла на блек-джек и шлюх, то есть офис с мебелью, телефоном, телеграфом и длинноногими секретаршами. На сами биржевые торги удалось выкроить сущие гроши.

Дорого, хлопотно, однако… играть на бирже иначе — значит напрашиваться на серьезные неприятности. Для такого вывода оказалось достаточно понять принцип работы местных «брокерских» фирм. На самом деле, большая их часть совсем не брокерские в понимании 21-го века, они скорее похожи на игорные дома или «кухни» Форекс. Участник в них торгует не против рынка и других игроков, а против… самой фирмы. То есть, мой выигрыш означал проигрыш «брокера». Последний, конечно, дорожит репутацией — это все, что у него есть — но лишь до определенного предела. Стоит «рыжим кудрям примелькаться» и в лучшем случае — начнут отказывать в ставке. В худшем — подловят, ограбят, а в качестве награды за щедрость — закопают на пару метров под землю.