Скрепы нового мира

В мине нет шрапнели, пяти килограммов аммонала достаточно с лихвой. Нам нужна глубокая воронка в полу, выбитые стекла, щепа и разруха, а никак не трупы. В конце концов, 21-й век богат на легальные и в чем-то даже полезные компартии, пускай они плодятся и множатся на радость передовому пролетариату. Да и сам Тельман пусть живет долго и счастливо — завтра у депутатов короткая утренняя сессия, взрыватель должен сработать в уже пустом зале.

Над местом закладки мы с Сашей медитировали два дня. Не такой и простой вопрос — депутатские столы-парты стоят на длинных изящных ногах, сиденья стульев откидываются. Все сделано из прочного массива дуба, аскетично, открыто. Есть лишь одна уязвимая деталь — выдвижные ящики. Они стандартные, на всех местах — одинаковые по ширине. А вот сами столы разные, они ряд за рядом расширяются по секторам, от двух мест до четырех. Таким образом, между ящиками, под столешницами, есть приличное по объему пустое пространство.

Закладывать туда мину не очень-то удобно, тем более в перчатках. Еще и точных размеров нет, мне пришлось подгонять каркас из толстого картона по месту, затем крепить его на шурупы так, чтобы он ни в коем случае не мешал выдвигать и задвигать ящики. Затем — частично разбирать каркас и пристраивать в него обернутый в кучу слоев «Фёлькишер беобахтер» аммонал. Взрывчатка шуток не любит, поэтому я не торопился, провозился целый час. Проверил на три раза всю схему, задержал дыхание и резким движением выдернул штифт предохранителя.

— Уф! Вроде живой!

Осталось только уйти.

Налегке — портфель со инструментами и крошками взрывчатки я засунул под скамью в последнем ряду нацистского сектора. Найдут с утра, до взрыва — без затей сдадут в гардероб, удивления это ни у кого не вызовет. Не найдут — тоже хорошо. В любом случае, следователи рано или поздно доберутся до всех подозрительных предметов. Моих отпечатков пальцев на ручке и коже нет, а вот маркировка берлинского продавца имеется. И этот продавец, надеюсь, прекрасно запомнил странного, забинтованного от подбородка до самых глаз громилу-покупателя в коричневой форме штурмовика.

Покинуть Рейхстаг удалось на удивление просто. Хвала сдвигающимся вверх еврорамам — на втором этаже их закрывают на обычный шпингалет. С широкого, украшенного лепниной и колоннами карниза до земли метра четыре, прыгать страшновато, но у меня есть веревка. Спуск в тени угловой башни прошел без помех — напротив южного, выходящего в парк портала нет ни души. Сложно ожидать иного: жизнь в дворцово-официальной части Берлина замирает еще до заката, ни жилых домов, ни ресторанов в округе нет.

Из-под стены Рейхстага под тусклый свет далеких фонарей я вывалился в стиле нагруженного шнапсом матроса, по замысловатой траектории поперек мостовой, едва не валясь с ног на каждом шаге. Каждую секунду ждал криков, топота окованных сапог, тревожных свистков — и ничего, только за углом, по Саммер-штрассе, простучал в сторону Шпрее какой-то рыван.

Опасное приключение, можно сказать, завершилось. В зачет пойдет любой результат: даже если бомбу вовремя обнаружат и обезвредят — нацистам никак не увернуться от обвинений. Место, газеты, портфель, все играет против Гитлера и его команды.

А вот риск — остался. Тривиальная проверка документов полицейским патрулем, и завтра, сразу после взрыва, я попаду под удар следствия. Придется все бросать, бежать за океан, менять личность… куда как проще свернуть под густые кроны деревьев, на заранее разведанную тропинку Тиргартена. Бравые стражи закона стараются ночью сюда не заходить — огромный лесопарк на время экономического кризиса стал прибежищем асоциальных элементов — гопников, проституток, нищих, бездомных и прочих наркоманов. Каждое утро начинается со сбора свежих жмуров, толкование причин и обстоятельств их смерти — любимая тема берлинских таблоидов.

С первых же шагов ясно — газетчики не врут, жизнь в парке и правда бьет ключом. Ветер то и дело доносит до меня обрывки смеха, крики, слова пьяных песен, дым костров и запах горелого мяса. Однако желающих напасть на крадущегося по аллеям здоровенного парня так и не нашлось, или, что куда вернее, свободная продажа огнестрела давно отучила местных совать нос в чужие дела.

Минут через двадцать, сотню раз помянув недобрым словом ландшафтного дизайнера кривых дорожек и ленивых до обрезки ветвей садовников, я качающейся алкогольной походкой пересек упирающееся в Бранденбургские ворота Шарлоттенбургское шоссе, а еще через полчаса — выбрался за границу Тиргартена, на Ленне-штрассе. Тут, рядом с Лейпцигской площадью и Потсдамским вокзалом, ночная жизнь уже не прячется, наоборот, она выставляется напоказ. Улицы освещены яркими электрическими фонарями, снуют прохожие, открыты двери лавчонок и магазинчиков. Тротуары облеплены множеством машин, кто-то ждет знакомых с поезда, кто-то пытается подхалтурить, выхватить клиента из рук таксистов, кто-то приехал купить сигарет, травки, или снять шлюху.