Скрябин

В начале мая Татьяна Федоровна Шлёцер уезжает ненадолго к родным в Брюссель. Не успел Скрябин с ней расстаться, как в Париже объявился Василий Ильич Сафонов. Прежние трения как-то легко были забыты. Скорее всего отсутствие Татьяны Федоровны, которая испытывала к Сафонову самые неприязненные чувства, позволило бывшим «музыкальным единоверцам» сойтись вновь. Полного доверия к учителю Скрябин уже не ощущал. Он чувствовал на себе дружеское внимание, и все же что-то настораживало его в Василии Ильиче. Долгие разговоры, какие они вели вечерами, так и остались тайной для будущего, но фраза Скрябина в письме Татьяне Федоровне: «он или ужаснейший подлец, или — чудак!» — говорила о той странности в отношениях между бывшими единомышленниками, которая наступила после ухода Скрябина из семьи.

В это же время Скрябин горит и новым для него идейным увлечением: теософией и книгами Блаватской.

Елена Петровна Блаватская, ушедшая из жизни, когда композитору еще не было и двадцати, прожила весьма бурную жизнь. Россия, Египет, Греция, Малая Азия, Англия, Южная Америка, Индия, Китай, Япония, Северная Америка, Тибет, Центральная Азия… — трудно даже перечислить все места, где успела она побывать. Движимая идеей извлечь из самых разнообразных религий единое сокровенное знание, она была неутомима в своих поисках. Очерки «Из пещер и дебрей Индостана» и «Племена голубых гор» говорили о несомненном литературном таланте Блаватской. Но главные ее работы — по теософии, многотомные издания «Разоблаченная Изида» и «Тайная Доктрина», а также другие книги и многочисленные статьи. Она сумела найти последователей в разных странах, но также и немало противников. Многих современников настораживал в Елене Петровне не столько рассказ о явившихся ей откровениях и ее постоянном духовном общении, — минуя материальные законы, — с тибетскими мудрецами. Смущало ее безудержное стремление утвердить свой авторитет не только многочисленными публикациями и организаторским талантом, но и неожиданными «фокусами», вроде писем с Тибета, падающих с потолка. Впрочем, люди, знавшие знаменитую теософку, говорили о ее редкой искренности и доверчивости, доходившей до безрассудства. Именно эти черты характера и вредили в ее творчестве и ее проповеди.

Скрябина мало интересовала «шумная» сторона жизни Блаватской. Куда более его впечатляло другое. Он был совершенно уверен, что Елена Петровна писала свои труды «в экстазе», будто кто-то свыше ей их диктовал.

Позже Борис Федорович Шлёцер, свидетель смены философских пристрастий композитора, заметит, что влияние теософии было чисто условным, Скрябин всегда в любой доктрине вычитывал свое и только свое. И все же если Энгель говорил, что при личной встрече композитор развивал идеи строительства храма для «Мистерии» или на берегу Женевского озера, или в Индии, то теперь перед его мысленным взором почтеннее то, что древнее. В мартовском письме к Монигетти Вера Ивановна рассказывает об оставившем ее муже: «Мысли его и планы становятся все оригинальнее и смелее: непременно хочет ехать в Египет, а потом в Индию».

Знакомства, встречи, теософия, священная Индия… Все пока сводилось к долгожданному и мучительному 29 мая. Три репетиции — этого все-таки было слишком немного для столь сложной партитуры. Но лишних средств для дополнительных репетиций не было. Да и партии для оркестра пришли из Лейпцига совсем незадолго до концерта. На свою симфонию композитор возлагал очень много надежд. Морозовой, которую корил за ее возможное отсутствие на премьере, признавался: «…этот концерт будет, вместе с тем, первым возвещением о моем новом учении».

Астрюк предусмотрел все. Он убедил композитора включить в концерт Вагнера и Вебера: известные имена привлекут больше публики и дадут больший сбор. В программе к «Божественной поэме» был опубликован философский комментарий…

Успех был несомненный. Были отдельные свистки, но они заставили остальную часть публики еще громче вызывать автора. «Скрябин — композитор, которому есть что сказать и передать о своих идеях, теории жизни и философии, — напишет рецензент, — у него смелые, свободные и массивные оркестровые сочетания; он способен, молод и полон энтузиазма; его музыка чрезвычайно интересна и оригинальна».