Скрипач

А теперь мне перережут горло и живот, и на этом моя жизнь закончится. Что толку в знакомстве с дьяволом, если он даже защитить меня не хочет? Одни неприятности от него. Впрочем, этого и следовало ожидать. Глупо было верить в эти его сказки, что никакое он не зло, что он весь из себя такой белый и пушистый, а вот люди — эти да, они настоящее зло.

Я услышала, что бывшая мастерская стала наполняться людьми. Так, представление начинается. Интересно, скольким извращенцам захотелось посмотреть на то, как я выгляжу изнутри? Кто-то подошел ко мне и сдернул плащ. Теперь я могла видеть все, что происходило вокруг. Но уж лучше бы я этого не видела!

Вокруг горели свечи и толпились люди. Их было никак не меньше двадцати. Они окружили стол, на котором я лежала, и чего-то ждали. Я заметила, что лица некоторых блестели от пота. Ясно, опять плясали у себя там, наверху. Надо же, сколько формальностей, и все только ради того, чтобы прирезать одну глупую девчонку!

Я совершенно забыла о том, что лежу перед ними абсолютно голая и, лишь встретившись взглядом с альбиносом, вспомнила об этом. Эта бледная скотина смотрела на меня не мигая и противно облизывала ярко-красные, как будто накрашенные, губы. Еще немного — и он начал бы пускать слюни, как младенец.

Мне не было стыдно, было страшно и холодно. В самом деле, какой может быть стыд, если через несколько минут меня уже не будет в живых? Что может остановить эту безумную свору, жаждущую человеческой крови?

Учитель подал знак, и вся эта толпа отступила к стене. Потом к Михаилу подошел Старый и протянул нож, такой большой и острый. Я завороженно смотрела, как пляшут на лезвии блики от огня и как наполняется кровавым светом большой рубин на рукоятке.

Михаил наклонился надо мной, и я почувствовала прикосновение холодной стали к своему горлу — он как будто примерялся, как лучше меня разделать.

— Стоять! — этот властный голос прозвучал в полной тишине как гром среди ясного неба. Я даже не сразу узнала его.

По мастерской пробежал тихий удивленный ропот. Я повернула голову набок и увидела Ника! На секунду мне стало легче, но потом до меня стало доходить, что один он со всей этой оравой маньяков не справится, если, конечно, к нему не вернулся дьявол.

— Что ты собрался делать? — в его голосе звучал металл и лед. — Ты собираешься испортить весь ритуал?

Вся самоуверенность слетела с Михаила, как слетают осенью листья с деревьев. Он вновь превратился в рыжего клоуна, растерянного и смешного. Вот только смеяться мне совершенно не хотелось, тут не заплакать бы.

— Господин? — неуверенно спросил Учитель. — Это вы?

— А кого ты ожидал увидеть? — поинтересовался ехидно Скрипач. — Не меня ли вы тут вызываете?

— Мессир, но ведь ритуал еще не закончен… — принялся оправдываться Михаил.

— Вот для этого я и явился, — облив съежившегося Учителя ледяным презрением, заявил Ник. — Ты ведь даже толком не разобрался, в чем смысл этого ритуала. Скажи, Миша, чем кровь девственницы отличается от крови проститутки? Да ничем! Так почему же мне нужна именно она? Шевели мозгами, недоучка.

Я уже не была уверена, что в логово сатанистов явился мой Ник, теперь мне казалось, что это вернулся дьявол. Вот только зачем? Неужели только для того, чтобы спасти мне жизнь? В это я поверить не могла, как ни старалась.

— Де… де… дефлорация? — заикаясь, спросил Учитель.

— А ты не так безнадежен, — рассмеялся скрипач, — соображаешь, когда хочешь. Мне нужна она, — он ткнул в меня пальцем. Это моя жертва, а не ваша. Всем молчать! Если я услышу хотя бы писк, вы все сгорите живьем.

— Да, Мессир, — покорно ответил Михаил, — как скажете.

— Отойди к стене, — все тем же повелительным тоном произнес Ник.

Тот послушно исполнил его приказ, и мы остались вдвоем, если не считать окружавших нас сатанистов. А мой скрипач наклонился надо мной и тихо, так, что даже я с трудом разобрала, что он говорит, шепнул:

— Мария, сейчас все решаешь ты. Если ты скажешь «нет», то я постараюсь укокошить хотя бы парочку, но я не Рембо и со всей этой сворой не справлюсь, их слишком много. А потом мы умрем. Они не отпустят нас отсюда живыми. Или…

Я представила, что будет с моими родителями и с матерью Ника, когда утром наши изрезанные тела обнаружат во дворе, и на меня накатила такая тоска, такая безнадега, что я уже была готова согласиться на все, лишь бы только этого не случилось.

— Или что? — одними губами спросила я.

— Или ты станешь моей здесь, сейчас, на глазах у всех этих отморозков. Поверь, я и сам не хочу такого «счастья». Теперь все зависит от твоего ответа. Так «да» или «нет»?

— Ты точно не дьявол? — решила я уточнить. — Нет?

— Нет, — успокоил меня он, — я всего лишь Ник, но они не должны этого знать. Так что ты мне скажешь?

Я посмотрела на неподвижных людей, замерших в ожидании, и покраснела. Вот чего бы мне хотелось в этой жизни меньше всего, так это заниматься любовью при посторонних. Хотя нет, вру, меньше всего мне хотелось, чтобы случилось то, что задумал этот чертов Учитель! Никогда раньше я даже не задумывалась над тем, как, оказывается, мне дорога моя жизнь!