Читаем Скрипка 2 "Виконтесса Альквалонде" (СИ) полностью

- Ну, пойдемте, - улыбнулась в ответ. - Нужно наверно и остальным поведать кто я и откуда, - со вздохом пробормотала я.

Этот вечер мы провели в семейно кругу, если это можно было так назвать. Хотя кроме этих людей, эльфов и оборотней ближе у меня никого и не было.

Лоран все так же возилась с Эриком, довольно быстро вставшим на ножки и шустро перебирающим ручками по дивану двигаясь вдоль него. Чем умилял нас и вызывал нежные улыбки у всех присутствующий. Если честно не ожидала от нее такой преданности. Жаль будет когда придется отдавать ребенка, расстроимся все поголовно. Привыкли мы к нему ужасно.

Лониль, сидел рядом с сестрой, забравшись на диван вместе с ногами, что-то изучая в книге, хмуря брови и от усердия покусывая губу. Неужели что-то в библиотеке интересное нашел? Или уже готовится к школе?

Вереника так же наблюдала за Эриком и мило улыбалась, следя за его ужимками и каверзами, что он пытался проделывать со столом, на котором стояли такие вкусные для него печенки. Зубки у котенка уже давно вылезли и теперь, нужно было все попробовать на зуб, чтоб определить нравится ему это или нет.

Капитан и Андерс сидели и что-то тихо обсуждали, видимо переезд сюда своих любимых. Оказалось, пока нас не было, Андерс взял на себя смелость поухаживать за лошадьми. Точнее за красавчиком. Остальные лошади были равнодушны к чужакам. А вот мой ненаглядный отличился как всегда. От переживаний и того что меня нет в поле зрения слишком долго, устроил всем террористический акт в виде переворота всей конюшни и вредничая напропалую все время. Не давая нормально убраться у него и покормить как следует. Короче кровушки хлебнул отменно. Ладно, с ним я завтра еще разберусь.

Кстати я все-таки прочитала то письмо. Нара сердечно благодарила меня за такую оказанную честь и с радостью приняла приглашение переехать на новое место. Ну что ж будем ждать прибытия. Думаю с переходом тоже проблем не будет. Мы с Ами постараемся перенести их сюда, чтоб меньше хлопот было с дорогой.

Лалин сидел рядом с Вереникой и был необычайно задумчив, смотря в одну точку и хмуря свои красивые брови. Что шло в разрез с его легким характером и наводило на мысли, а такой уж он и легкомысленный насколько хочет казаться для окружающих?

- Виконтесса, расскажите о себе, - все же не выдержал старший лис и с большим интересом уставился на меня. Он сидел рядом, вполоборота и так же наблюдал за всеми, прежде чем обратиться ко мне.

- Что конкретно? - я же обещала.

- Где вы выросли? - предложил он вопрос.

- Мой город называется Санкт-Петербург. Это большой город... - неспешно начала я. И как-то даже не заметила, как речь поплыла плавно и размеренно, погружаясь в воспоминания о прежней жизни: я рассказывала про город, в котором выросла и который любила. Про учебу на экономиста, про всевозможные приспособления, про всевозможные машины, что придумало человечество за века, прожитые на планете. Рассказывала про многочисленные страны и государства. И непроизвольно перешла на рассказ о семье. Рассказала, какие у меня замечательные родители и младший брат с женой и племяшами. Короче много что я поведала в это вечер, даже не замечая, что время течет как песок сквозь пальцы, утекая в неизвестность, а когда выплыла из воспоминаний, оказалось что все, кто сидел в комнате и занимался своим делом, внимательно меня слушали. Давно уже наступил вечер, а вечер перешел плавно в ночь, но никто так и не пошевелился и не сделал попытки покинуть помещение, чтоб оказаться в своей комнате и лечь спать.

За окном разразилась настоящая буря, барабаня тугими каплями по стеклу и омывая его от пыли, что принес насущий день. Эрик, давно свернувшись клубочком, спал на руках Лоран, тихо посапывая курносым носиком и приоткрыв немного ротик уткнулся в ее руку. Лониль же примостившись на плече сестры, смотрел на меня, широко открыв глаза от изумления. Впрочем, практически все сидели с такими лицами и внимали моему рассказу в полной мере. В комнате стоял полумрак и только разожженный вовремя камин освещал помещение, давая полностью превратиться в слух, рисуя в фантазии то, что я рассказывала.


ГЛАВА 11


- А еще я обожаю играть на скрипке, - грустно улыбнулась я, вглядываясь в огонь.

- Это которую я чуть не украл тогда? - ухмыльнувшись, спросил Лониль.

- Да, Лониль, ту самую, - улыбнувшись, подтвердила я.

- Ну-ка - ну-ка, а это что за история? - снова спросил лис. Ну, мы и поведали о нашей с эльфами встрече в том городке, куда нас занесло по пути сюда. - Какая у вас насыщенная жизнь! - изумился довольный лис, покачав головой и посмеиваясь над рассказом. - Так что это за загадочная скрапка? - спросил он, исковеркав забавно слово.

- Не скрапка и скрипка, - поправила я его. - Это музыкальный инструмент, могу показать. Играть сейчас не буду, Эрика разбужу, а показать что это такое - покажу, - улыбнувшись, сказала я. Народ негромко загалдел, прося, принеси настолько таинственный инструмент, на который в свое время покушался Лониль.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза