Скрипка, деньги и «Титаник». История скрипачки, продававшей мечты и обман

Это происходит не в одночасье. И ты даже не можешь понять, что это такое, не способна определить суть этого травматичного события и его причину, а потому изо всех сил пытаешься объяснить его себе и одновременно сомневаешься в том, что вообще что-то произошло.

Но это факт. Перемены видны по лицу, по осанке. Школьная подруга говорит, что ее мама спросила: «А что случилось с Джессикой?»

Так что же случилось? Вопрос этот большой и скользкий, как крупная рыба. Когда тебе исполняется двенадцать лет, национальным бестселлером становится книга «Воскрешая Офелию: как уберечь “я” девочки-подростка». Ее автор Мэри Пайфер пишет: «Что-то странное происходит с девочками в начале переходного возраста. Как самолеты и корабли гибнут в Бермудском треугольнике, так идет ко дну, исчезает “я” девочек в этом возрасте». Переходный период всегда был сложным в жизни взрослеющего человека, но культурный ландшафт начала девяностых усугубил эту проблему и породил эпидемию депрессий, самоповреждений и расстройств пищевого поведения.

Любопытная черта этой эпидемии: ее жертвы, девочки-подростки, принадлежат к среднему классу. Они из крепких, любящих семей, в которых родители уделяют детям достаточно внимания. Еще более странно, что дело происходит в девяностые, когда женщины якобы добились равных прав. Учительница говорит вам в классе: «Упорным трудом вы можете всего добиться». И добавляет: «И девочки теперь тоже». Но никто не сообщает о том, что у равенства есть цена, что массовая культура уже объявила войну твоему стремительно развивающемуся женскому телу. Новая война ведется под разными именами: «Ответный удар» – так называется книга Сьюзен Фалуди, «Миф о красоте»[24] – это сочинение Наоми Вульф. В 1991 году Наоми Вульф пишет: «У этих девочек, чье рождение совпало с избранием Рональда Рейгана на первый срок, мутации представлений о собственном теле, вызванные мифом о красоте – ответным ударом культуры по женскому движению, – проявились уже в третьем поколении… У этого поколения будет гораздо больше проблем с жизнью в собственном теле, чем у дочерей шестидесятых и семидесятых».

Сейчас, читая эти строки, ты, рожденная через два месяца после первой инаугурации Рейгана, впечатлена словами о «жизни в собственном теле». Они отделяют теорию от практики: теоретически женщина в эпоху равенства имеет все возможности для самореализации, но на деле жизнь в теле женщины означает совсем другое. Ты принадлежишь к первому поколению девочек, чье равенство с мужчинами в политической и гражданской сферах вроде бы утверждено, и с малых лет тебе внушают, что ты можешь стать хоть астронавтом, хоть врачом, хоть президентом США (благодаря упорному труду, естественно). В теории твой потенциал безграничен. Но с двенадцати лет странное чувство начинает грызть тебя изнутри. Ты понимаешь, что не можешь жить в этом теле – в таком, которое поначалу медленно, а потом все быстрее меняется. Это тело словно чужое, ты не знаешь его, оно тебе не нравится. По каталогу ты себе такое не заказала бы. У тебя появляется новое восприятие себя, и ты уже понимаешь, как будет выглядеть та женщина, которой ты станешь: коротконогая, толстобедрая брюнетка с чудовищными густыми бровями и кривой улыбкой. Ты представляешь себя ею и больше не видишь своего места в мире.

Более того, ты не видишь своего места даже в седьмом классе. Таланты, которыми еще недавно восхищались друзья, обаяние, из-за которого тебя позвали на танцы четырнадцать мальчиков, включая близнецов, вдруг становятся неважными. Сколько бы ты ни трудилась, сколько бы ни работала, ты падаешь все ниже по социальной лестнице, в то время как другие девочки – тихони, худые и красивые («невозможно красивые», как написано в журнале «Тин», который ты недавно начала читать, жадно впитывая все советы по использованию косметики) – восходят на самый ее верх. К середине седьмого класса у тебя не остается друзей. Ты становишься жертвой буллинга со стороны группы мальчишек. Некоторые учителя замечают твои страдания, но выдают банальное объяснение: «Ты им просто нравишься». Однако даже в свои двенадцать лет ты понимаешь, что это чушь. Ты не нравишься этим мальчишкам. Они унюхали твою растущую неуверенность в себе и набросились на нее, как звери на добычу. Это же девяностые! Эти мальчишки – сами жертвы мифа о красоте. С каждым днем они всё больше убеждаются в том, что девочки – товар, скот, которым можно обмениваться с другими мальчишками. Твоя же товарная ценность в данный момент девальвирована.