Скрипка синьора Орланди

— И опять ты спешишь, шеф! — недовольно щелкнул пальцами Кошмарик. Нужно сделать из этой уматной штуки оружие личного пользования, для самообороны. Вот ты, я знаю, носишь всегда в кармане перочинный ножик, тупой и ржавый. Зачем? Этим ножиком ты можешь нанести своему ближнему рану, внести в неё заразу, и он умрет в страшных мучениях от гангрены. Это честно? Теперь смотри сюда, как говорили у нас на Карельском перешейке. Мы делаем компактные генераторы инфразвука и носим их в кармане. Во-первых, ни один к тебе не привяжется, во-вторых, ты им никого не угробишь, а только так, маленько встряхнешь какому-нибудь наглому лоху его лоховские мозги.

Воспоминание о том, как он игрой на скрипке сразил сразу троих громил, вызвало в Володе прилив чувства удовлетворения.

— Идея неплохая, только как же сделать этот миниатюрный генератор? Не скрипку же с собой таскать.

— Экий ты тупой парнишка! — разозлился Кошмарик. — У тебя же ещё и лента магнитная есть. Ну, та, что из квартиры коллекционера!

— Точно! Как же я сразу не сообразил! Так мы что же, её через плейер прокручивать будем, когда на нас кто-нибудь наедет?

— А почему бы и нет? Ты разве не помнишь, как она уматала тебя, двух ментов и ментовского полковника? Ее мы скопируем, но лучше всего… Кошмарик закусил губу, раздумывая, — лучше бы нам этот скрипичный вой с пленки убрать.

— Нет, нельзя убрать. Тогда и инфразвук уйдет.

— Да, уйдет, точно, — нахмурился Кошмарик. — Хотя, знаешь, в нашей рок-группе парень один есть за инженера. Он нам такие примочки для инструментов сделал, такие эффекты и фокусы на компьютере, что я уверен, он скрипку с пленки уберет, а наш милый инфразвук оставит чистеньким! Едем к нему, то есть к нам в репетиционный холл!

Кошмарик спрятал гитару в чехол, а Володя спросил:

— Скрипку мне с собою брать?

— На черта она нужна? Пусть про запас лежит. У нас же пленка есть довольно!

Через пять минут мотор Ленькиного стального чудовища надсадно рявкнул, затарахтел, и ребята покатили по двору. Володя вспомнил, как кисло и противно было на душе, когда он ехал в «Ниве» с братвой «на дело». Сравнив то настроение с теперешним, взлетевшим на орлиных крыльях надежды, что обретет надежную защиту, Володя подумал: «Вот как в этой жизни получается: вчера ты ныл, и весь мир казался тебе большой помойкой, а сегодня — ты весел, ты — на коне, а потому и жизнь преобразилась. Неужели все дело в нас, а не в обстоятельствах?»

Ехать пришлось к черту на кулички — аж к Нарвским воротам! Там, свернув на одну из улочек, Кошмарик ловко вписался в узкий проезд между домами и затормозил уже во внутреннем дворе, рядом с входом в подвал. Едва мотор затих, Володя сразу понял, что они у цели: откуда-то снизу, точно из-под земли, из самого ада, неслась тяжелая, как кувалда, «железная» музыка.

— Черт, опоздали! — с досадой сказал Кошмарик. — Сейчас втык получу от чифа…

Репетиционный холл представлял собой подвал, но подвал сухой и просторный. Несколько софитов выхватывали из полумрака подиум с четырьмя-пятью людьми, погруженными в творение музыки. Их фигуры, точно привидения, качались в клубах табачного дыма. Кто-то заметил вошедших и мелодия затихла.

— Ленька, такой да растакой ты раздолбай! — прокричал парнишка, сидевший за синтезатором. — Еще раз опоздаешь, выгоню из группы!

— Все, последний раз, последний раз, май диа чиф[4]! Мотор забарахлил в дороге. В следующий раз на метро поеду. И мне, мужики, ещё минут на двадцать нужно будет вас отвлечь. Дело у нас с друганом крутое есть к господину Лопушанскому. Поможешь, Роман Петрович?

— Ну, чего тебе? — хмуро отозвался серьезный парень в очках лет семнадцати на вид, как определил Володя, сидевший в углу за столом, уставленным целой баррикадой пультов, микшеров, приборов.

Ленька и Володя подошли. Кошмарик представил юноше Володю, и инженер, не выпуская изо рта сигареты, лишь кивнул ему.

— Роман Петрович, есть у нас здесь пленочка одна, — заговорил Кошмарик тоном подхалима и подлизы, — поставь её на маг хоть на полминуты.

— Полминуты — это много, — шепнул Володя.

— Ничего, потерпим. Роман Петрович должен знать, с чем имеет дело.

Роман Петрович молча, с хмурой миной взял кассету, сунул её в магнитофон — звук скрипки, усиленный мощными динамиками, заполонил все подвальное пространство.

— Все, все! Не надо больше! — чуть ли не закричал Володя и даже руку протянул к магнитофону, словно пытаясь остановить его, — уж больно стало страшно, он вспомнил смерть Переделко.

Инженер выключил магнитофон, недовольно усмехнулся:

— Нервный у тебя какой-то друг, Леня. Ну, чего ты хочешь от меня?

— Роман Петрович, — снова заюлил Кошмарик, — ты, я знаю, все можешь, Кулибин, прямо…

— Короче.

— Можно и короче. На этой пленочке, кроме звука скрипки, ещё один звук записан — неслышимый.

— Что за чушь! — фыркнул Кулибин.

— Не чушь, — стушевался Кошмарик, — Вовчик сейчас тебе лучше объяснит, — и толкнул Володю в бок.