Скрюченный домишко

- Наверняка тут не рассчитаешь. Либо попадание, либо промах. И скорей, промах, чем попадание. Но Джозефине не повезло: в ее случае было попадание.

София содрогнулась, а Тавернер перевел взгляд на пол и принялся рассматривать белеющие на нем выбоины.

- Похоже, злоумышленник сначала поэкспериментировал... проверял, как будет падать камень... В доме никто ничего не слышал?

- Нет. Ни у кого и в мыслях не было ничего дурного, пока я не пошла за Джозефиной и не нашла ее здесь... распростертую на полу лицом вниз, голос Софии чуть дрогнул. - Голова у нее была вся в крови.

- Это ее шарф? - тавернер указал на клетчатый шерстяной шарфик, валяющийся чуть в стороне.

- Да.

С помощью шарфа инспектор осторожно поднял с пола кусок мрамора.

- Здесь могли остаться отпечатки пальцев, - сказал он, но без особой надежды в голосе. - Правда, тот, кто это сделал, наверняка был осторожен...

- И спросил меня:

- Что тебя так заинтересовало?

Я разглядывал деревянный стул со сломанной спинкой, стоявший поодаль у стены. На его сиденье чернелось несколько комков свежей земли.

- Любопытно, - сказал Тавернер. - Кто-то забирался на этот стул с грязными ногами. Зачем ему это понадобилось?

Он потряс головой.

- Когда именно нашли девочку, мисс Леонидис?

- Вероятно, около пяти минут второго.

- А Нэнни видела Джозефину двадцатью минутами раньше. Кто-нибудь сегодня до без пятнадцати час выходил на задний двор?

- Понятия не имею. Разве что сама Джозефина. Она каталась здесь на двери после завтрака.

Тавернер кивнул.

- Значит, начиная с того времени и до без четверти час кто-то подошел к прачечной и устроил здесь ловушку для Джозефины. Говорите, это упор от главной двери? Вы не заметили, когда он пропал оттуда?

София покачала головой.

- Сегодня дверь не держали открытой: слишком холодно.

- Вы не знаете, кто где находился в течение утра?

- Я выходила прогуляться. Юстас и Джозефина занимались в классной комнате до половины первого с перерывом в половине одиннадцатого. Отец, кажется сидел все утро в библиотеке.

- А ваша мать?

- Когда я вернулась с прогулки, она только-только вышла из спальни это было приблизительно в четверть первого. Мама не любит вставать рано.

Мы вернулись в дом. Я последовал за Софией в библиотеку. Филип с бледным, осунувшимся лицом сидел в кресле. У его коленей, тихо плача, примостилась Магда.

- Из госпиталя звонили? - спросила София.

Филип отрицательно покачал головой.

Магда всхлипнула.

- Почему мне не позволяют поехать к ней! Мое дитя... мое смешное безобразное дитя. Я дразнила ее подкидышем троллей и страшно этим сердила... Как я могла быть столь жестокой?! И теперь она умрет... Я знаю, она умрет...

- Замолчи, дорогая, - сказал Филип. - Замолчи. Бога ради.

Я почувствовал, что мое присутствие здесь неуместно, незаметно вышел из библиотеки и отправился на розыски Нэнни. Старая женщина сидела на кухне, тихо плача в передник.

- Это наказание мне, мистер Чарлз, за мои скверные мысли. Наказание, вот что это такое.

Я не стал уточнять, какие именно мысли она имеет в виду.

- В этом доме обитает зло. Вот что здесь обитает. Я не хотела этого замечать, не хотела поверить в это. Но теперь верю. Кто-то убил хозяина, и он же пытался убить маленькую Джо.

- А зачем кому-то убивать Джозефину?

Нэнни выглянула из-за передника одним внимательным глазом.

- Вы достаточно хорошо представляете себя, что это был за ребенок, мистер Чарлз. Она хотела все знать - это у нее с самого детства. Бывало, крошка пряталась под обеденным столом и подслушивала разговоры служанок, а потом все им же и выкладывала. Чувствовала себя при этом страшно важной персоной. Понимаете, она всегда была обделена вниманием и лаской матери. Джозефина, в отличие от первых двух, - некрасивый ребенок. Маленькая дурнушка. "Подкидыш троллей", - называла ее миссис. Я всегда порицала миссис за это. Убеждена, именно такое отношение и озлобило девочку. Но Джозефина в какой-то мере поквиталась за обиду тем, что стала вынюхивать у окружающих разные секреты и давала им понять о своей осведомленности. Но это совсем небезопасно делать, когда где-то рядом ходит отравитель!

Конечно, это было совсем небезопасно делать. В связи с этим мне пришла в голову одна мысль.

- А вы не знаете, где она хранила маленький черный блокнот, ну тот, в который все записывала? - спросил я.

- Я понимаю, о чем вы говорите, мистер Чарлз. Джозефина берегла его как зеницу ока. Однажды я увидела, как она лизала карандаш и писала в блокнотике и потом снова лизала карандаш. И я ей сказала тогда: "Не лижи грифель, отравишься!" А она мне: "Нет, не отравлюсь, потому что в грифеле никакого свинца нет, а есть только уголь". Хотя я не понимаю, как так может быть: ведь если предмет называется "свинцовый карандаш", то, наверное, все-таки потому, что сделан он из свинца.

- Я вас понимаю, - согласился я. - Но в этом случае Джозефина действительно была права. - (Джозефина всегда была права.) - Так как насчет этого блокнотика? Вы не знаете, где она его хранила?

- Понятия не имею, сэр. Берегла его как зеницу ока.

- А когда ее нашли, блокнотика при ней не было?