Скрюченный домишко

- Меня трогают твои старомодные представления о жизни, Чарлз. Но ты просто плохо знаешь маму. Милое создание совершенно не в силах вести себя в соответствии с ситуацией: она обязательно разыгрывает грандиозную драматическую сцену у постели больного ребенка. А драматические сцены - не самое лучшее лекарство для человека, лежащего с пробитой головой.

- Ты успеваешь подумать обо всем, моя милая, не так ли?

- Что ж, кто-то должен думать обо всем теперь, когда дедушка умер.

Я задумчиво посмотрел на Софию. Было ясно - проницательность старого Аристида не подвела его и здесь. Груз ответственности за семью уже лежал на хрупких плечах Софии.

После процедуры дознания Гэйтскилл приехал с ними в Суинли-Дин. Когда вся семья собралась в гостиной Магды, поверенный откашлялся и торжественно произнес:

- Считаю себя обязанным сделать следующее объявление.

Я испытывал приятное ощущение человека, посвященного в таинство ведь содержание объявления я знал заранее, - и приготовился внимательно следить за реакцией каждого члена семьи.

Гэйтскилл был краток и сух и внешне ничем не обнаружил своей обиды и раздражения. Сначала он зачитал письмо Аристида Леонидиса, затем - текст завещания.

Наблюдать со стороны за присутствующими было чрезвычайно интересно, и я только жалел, что не могу смотреть одновременно на всех.

На Бренду с Лоуренсом я не обращал особого внимания, так как доля вдовы по этому завещанию оставалась прежней. В основном я наблюдал за Роджером и Филипом и уже потом - за Магдой и Клеменси.

На первый взгляд все они держались великолепно.

Филип сидел откинув красивую голову на высокую спинку стула и плотно сжав рот. Он не произнес ни слова.

Магда же, напротив, как только мистер Гэйтскилл смолк, разразилась бурным потоком восклицаний:

- София! Дорогая! Как неожиданно! Как _р_о_м_а_н_т_и_ч_н_о_! Милый старый фантазер так хитрил и скрытничал - словно маленький ребенок! Неужели он не доверял нам?! Неужели он думал - мы рассердимся?! Он никогда не подавал виду, что как-то выделяет Софию среди всех нас. Но правда, все это в высшей степени романтично!

Внезапно Магда легко вскочила на ноги, протанцевала к Софии и присела перед ней в глубоком реверансе.

- Мадам София, ваша нищая старая мать униженно просит у вас подаяния. - И добавила хриплым голосом, подражая выговору простолюдинки: - Кинь-ка грошик, дорогуша. Твоя мамаша намылилась в кино, - и протянула к Софии трясущуюся руку со скрюченными пальцами.

- Угомонись, Магда! Это бессмысленное кривляние совершенно неуместно сейчас, - проговорил Филип, почти не разжимая губ.

- О! Но как же Роджер! - Магда резко повернулась к Роджеру: Бедняжка Роджер! Наш милый старик хотел помочь тебе, но смерть помешала ему... И теперь Роджер не получит в наследство ничего. - Магда величественно повернулась к дочери: - София! Ты просто обязана помочь Роджеру.

- Нет! - Клеменси шагнула вперед. Лицо ее приобрело непреклонное выражение. - Не надо. Нам ничего не надо.

Роджер, похожий на огромного добродушного медведя, неуклюже подошел к Софии и нежно взял ее за руку.

- Я не возьму у тебя ни пенни, милая девочка. Как только все дела в доме будут улажены, мы с Клеменси уедем в Западную Индию и начнем там новую, простую жизнь. Если когда-нибудь я окажусь в крайней нужде, я обращусь за помощью к главе семьи, - он обаятельно улыбнулся Софии. - Но до тех пор я не возьму у тебя ни пенни, ведь на самом деле я очень непритязателен - Клеменси может это подтвердить.

Неожиданно подала голос Эдит де Хэвилэнд.

- Все это, конечно, замечательно, - сказала старая леди. - Но вы не должны забывать и о внешней стороне дела. Если ты, Роджер, обанкротишься, не приняв помощи Софии, а потом уедешь куда-то на край света - в обществе пойдут неприятные для Софии разговоры.

- Да что значит общественное мнение? - презрительно сказала Клеменси.

- Для вас, Клеменси, ничего, - отрезала Эдит де Хэвиленд. - Но София живет в _э_т_о_м_ мире. Она девушка со светлой головой и добрым сердцем, и я не сомневаюсь, что Аристид абсолютно прав в своем выборе главы семьи, хотя для наших английских умов и кажется несколько странным решение обойти наследством двоих сыновей. Но полагаю, будет неприятно, если кто-то заподозрит Софию в жадности и нежелании помочь разорившемуся родственнику.

Роджер подошел к тетушке, обнял ее и прижал к себе.

- Тетя Эдит! - сказал он. - Вы милая... и такая упрямица. Но вы совсем не понимаете Клеменси! И я сам знаю, чего мы с женой хотим, а чего - не хотим.

Внезапно вперед выступила Клеменси, на ее худых щеках полыхали алые пятна.

- Никто из вас, - вызывающе заявила она, - не понимает Роджера! И никогда не понимал! И не думаю, что когда-нибудь поймет! Пойдем, Роджер.

И они покинули гостиную. Мистер Гэйтскилл кашлянул и принялся собирать бумаги. Лицо его выражало глубокое неодобрение. Он терпеть не мог семейных сцен, следующих за оглашением условий завещания. По нему это было хорошо видно.