Скрюченный домишко

Наконец я перевел взгляд на Софию: у камина стояла стройная красивая девушка с гордо поднятой головой и твердым ясным взглядом. Только что она стала обладательницей огромного состояния, но главной моей мыслью сейчас была мысль о том, насколько одинока стала София в одно мгновение. Между ней и ее семьей возникла непреодолимая преграда, и мне показалось, что девушка уже осознала этот факт и безропотно смирилась с ним. Старый Леонидис переложил на ее плечи тяжелый груз ответственности, веря, что он ей по плечу. Но в этот момент мне было ее нестерпимо жаль.

До сих пор София не произнесла ни слова - ей еще не дали такой возможности. А за внешней расположенностью семьи к девушке я уже ощутил скрытую враждебность. Даже в разыгранной Магдой изящной сценке мне почудилась тонкая нотка недоброжелательности.

Откашлявшись, мистер Гэйтскилл произнес краткую осторожную речь:

- Позвольте мне поздравить вас, София. Вы стали чрезвычайно богатой женщиной. Хочу вас предостеречь от... э-э... совершения каких-либо неосмотрительных шагов. На текущие расходы я могу представить вам некоторую сумму наличными. Если вы пожелаете подробно обсудить положение ваших дел - всегда буду рад помочь вам советом. Вы сможете найти меня в отеле "Линколнз".

- Роджер... - упрямо начала Эдит де Хэвилэнд.

- Роджер, - перебил ее поверенный, - должен заботиться о себе сам. Он взрослый человек... э-э... пятидесяти четырех лет от роду, кажется. И Аристид Леонидис был совершенно прав, знаете ли. Роджер - не деловой человек и никогда таковым не будет. - Гэйтскилл взглянул на Софию: - Вы, конечно, еще можете спасти фирму по поставкам от банкротства, но не обольщайтесь надеждой, что Роджер сумеет успешно вести ее дела.

- Спасать фирму дяди Роджера я и не подумаю, - София впервые за все это время подола голос - и голос ее был решителен и деловит. - Это абсолютно бессмысленная затея.

Гэйтскилл исподлобья взглянул на девушку и незаметно улыбнулся. Потом попрощался со всеми и вышел.

Несколько мгновений в гостиной царило молчание, затем Филип медленно поднялся на ноги.

- Мне пора вернуться к работе, - сказал он. - Я и так потерял слишком много времени.

- Отец... - голос Софии прозвучал неуверенно, почти моляще.

Я почувствовал, что девушка чуть вздрогнула и слегка отшатнулась назад, когда отец устремил на нее холодный, враждебный взгляд.

- Извини, что не поздравляю тебя, - произнес он. - - Но все это явилось для меня большим потрясением. Я никогда не мог даже предположить, что мой отец так унизит меня... в благодарность за мою искреннюю любовь и преданность... Да, любовь и преданность!

Впервые из-под маски ледяного спокойствия проступили человеческие черты.

- Боже мой! - воскликнул Филип. - Как? Как он мог так поступить со мной?! Он всегда был несправедлив ко мне - всегда!

- О нет, Филип, ты не должен так говорить, - вмешалась тетя Эдит. Не расценивай завещание Аристида как очередное оскорбление в свой адрес. Это совсем не так! Просто когда люди старятся, они самым естественным образом тянутся к молодому поколению... Уверяю тебя, дело только в этом. И кроме того, у Аристида всегда было чрезвычайно острое деловое чутье. Он часто говорил: делить состояние нельзя...

- Он никогда не любил меня, - произнес Филип тихим охрипшим голосом. - Для него существовал один Роджер... И вот наконец... - Выражение крайней злобы исказило его прекрасные черты. - Наконец отец понял, что Роджер глупец и неудачник, и лишил обожаемого первенца наследства.

- А как же я? - сказал Юстас.

До сих пор я едва обращал на него внимание, но успел заметить мальчик дрожит всем телом, словно с трудом сдерживая сильнейшее волнение. Лицо Юстаса горело, в глазах стояли слезы, в срывающемся голосе слышались истерические нотки: - Это позор! Просто позор! Как смел дедушка так поступить со мной? Как он смел?! Я был его единственным внуком. Как он смел предпочесть мне Софию? Это подло, я ненавижу его! Ненавижу! И никогда в жизни не прощу ему этого. Отвратительный старый тиран!

Я желал его смерти. Я мечтал уехать из этого проклятого дома и жить независимо... А теперь я должен буду бегать на задних лапках перед Софией, выклянчивая подачки, и выглядеть полным идиотом. Лучше умереть...

Голос Юстаса сорвался, и мальчик опрометью бросился из комнаты.

Эдит де Хэвилэнд осуждающе поцокала языком и пробормотала:

- Никакой выдержки!

- А я прекрасно понимаю, что он чувствует сейчас! - - воскликнула Магда.

- Я в этом не сомневаюсь, - ядовито заметила тетя Эдит.

- Бедняжка! Пойду утешу его.

- Но, Магда!.. - И мисс де Хэвилэнд поспешила за миссис Леонидис.

Их голоса стихли в отдалении. София продолжала смотреть молящим взглядом на отца, но тот уже взял себя в руки и был спокоен и враждебно-холоден.

- Ты прекрасно использовала свои возможности, София, - произнес Филип и вышел из гостиной.

- Какие жестокие слова! - воскликнул я. - София...

Девушка протянула руки ко мне, и я обнял ее.

- Тебе пришлось нелегко сегодня, милая.

- Я их хорошо понимаю, - сказала София.

- Этот старый черт, твой дедушка, не должен взваливать на тебя такое бремя.

София выпрямилась.