Скрюченный домишко

– Я всецело в ваших руках, – сухо ответил Гейтскил. – Письмо это худо-бедно, но предлагает какое-то объяснение, а возможно, своего рода извинение (хотя в последнем я не уверен) этому невероятному поступку.

Отец протянул мне письмо. Мелкий неразборчивый почерк, густые черные чернила. Почерк, однако, свидетельствовал о твердом характере и индивидуальности пишущего. Он был не похож на старческий – разве что буквы выведены старательно, как в давно минувшие времена, когда умение грамотно писать с трудом осваивалось и соответственно ценилось.

Письмо гласило: