Скрижаль Тота. Хорт – сын викинга [сборник]

Самые большие доходы приносил виноград. Земля под ним ценилась при продаже вдесятеро дороже, чем пахотная нива. Даже небольшой виноградник обеспечивал семье скромный достаток. Соперником винограда по доходности были оливки. Оливковое масло, а также соленые оливки являлись одним из основных видов питания ромеев. Андреас объяснил, что в годы недородов вывоз оливкового масла за границу находился под запретом.

На лугах из тягловых животных паслись в основном мулы и ослы. Лошадь в крестьянском хозяйстве была редкостью. Она стоила очень дорого – двенадцать золотых безантов, цену трех-четырех коров. Свободный крестьянин держал ее только потому, что без лошади не мог отбывать воинскую повинность. Коней разводили преимущественно в имениях знати и в поместьях василевса. Каждый сановник в городе имел целую конюшню. Особенно славились кони сарацин, хотя лошади ромеев были более выносливыми.

Мул, как и конь, был привилегированным животным: на нем ездили верхом, на него грузили поклажу. Гораздо чаще крестьянин имел осла, который порой составлял все имущество бедного сельского углежога или торговца дровами. Но главным трудягой в крестьянском хозяйстве был вол.

Степень благосостояния семьи определялась не только размерами ее земельного участка, но и числом волов: дизевгаратом называли крестьянина, имевшего две упряжки волов, зевгаратом – одну пару, а воидатом – лишь одного вола. Молочных коров крестьяне обычно не держали, да и в имениях знати мясной рогатый скот всегда преобладал над молочным.

Зато в каждом хозяйстве были овцы и козы. Они давали молоко, мясо и шерсть и не требовали особых забот. Обедневшие обладатели единственного вола иногда припрягали к нему при пахоте козла, что очень удивило рыцарей, которым довелось наблюдать такую картину. Неприхотливыми были также свиньи, но их разводили там, где росли дубовые рощи, так как кормили свиней в основном желудями. Лишь поросят к празднику откармливали отрубями и мукой. Держали селяне и домашнюю птицу.

Вся крестьянская семья, в том числе и дети, работали, начиная с рассвета и до заката. Редкий крестьянин пользовался трудом мистиев – наемных работников (ими чаще всего оказывались обедневшие соседи-односельчане). Порой, после крупных побед над сарацинами, пленные в качестве рабов появлялись и на поле состоятельного крестьянина. Но рабы и мистии, как правило, были плохими работниками.

Немало сил у крестьянина отнимали ангарии – государственные трудовые повинности: перевозка грузов на своих животных, расчистка дорог и проходов для войска, ремонт и строительство мостов, судов, укреплений и прочее. Ангарии срывали сроки сезонных работ и часто ставили хозяйство на грань разорения. Обедневшие поселяне перебивались случайными заработками – нанимались плотниками, дровосеками, углежогами, сезонными работниками. Иногда они организовывали переходившие с места на место артели виноградарей или строителей.

Все это рассказывал рыцарям по дороге словоохотливый Андреас. Иногда вставлял свое слово и Себальд, который многое знал про империю ромеев – частью из книг, частью из собственного опыта. Когда Андреас, удивленный его познаниями, начал расспрашивать рыцаря, откуда ему известны подробности, о которых даже он понятия не имеет, тот улыбнулся и ответил:

– Когда едешь в чужую страну, неплохо знать, что она собой представляет, дабы не попасть в неловкую ситуацию. Я человек любознательный, а наши купцы, которые торгуют с Константинополем, кладезь знаний. Нужно лишь суметь разговорить купца. Это да, искусство…

– Не понимаю я тяги к странствиям, – сказал Андреас. – На одном месте и камень мхом обрастает. Все тебе знакомо, вся понятно, и не нужно чесать в затылке и мучительно соображать, как поступить в том или ином случае, чтобы потрафить хозяевам. Могут обидеться, ежели что не так, а там и голову снять с плеч. К примеру, у сарацин это запросто.

– Каждому свое, – мудро заметил Геррик. – В общем, я согласен с тобой, Андреас, но иногда судьба силой выталкивает человека из родительского дома, а дальше ветер перемен несет его в такие дали, о которых он и помыслить ранее не мог…

Их разговор прервал топот многочисленных конских копыт, и из-за поворота дороги показалась огромная железная змея, блистающая на солнце полированным металлом. Рыцари благоразумно поторопились съехать на обочину, чтобы пропустить мимо отряд клибанариев[91] – тяжелую конницу империи. Геррик, которому еще не доводилось видеть катафрактариев[92] ромеев, отметил, что клибанарии ничуть не уступают европейским рыцарям. «По крайней мере, внешне», – подумал он с неожиданной ревнивой завистью.

Рыцарь с неподдельным интересом разглядывал тяжелое защитное снаряжение ромейских конников. Со слов Себальда он уже знал, что армии василевса часто приходится сражаться с многочисленными степными номадами, искусными стрелками из лука.