Скрижаль Тота. Хорт – сын викинга [сборник]

Время уже было позднее, и рыцари очень обрадовались возможности провести ночь под кровом и поесть нормальной пищи. Да и запасы вина не грех пополнить; мало ли что их ожидает впереди.

Хозяина постоялого двора звали Латиф. Судя по имени и внешнему виду, он был сирийцем. Вот только его имя, которое обозначало «приветливый», не очень соответствовало натуре хозяина постоялого двора.

Буркнув что-то нечленораздельное, он поручил заниматься постояльцами слуге, разбитному малому с блудливыми глазками. Хаго сразу понял, что Мади (так его звали) еще тот жох. Поэтому руки нужно держать ближе к кошельку, чтобы он не уплыл в неизвестном направлении. Острый взгляд черных глаз Мади, казалось, проникал под одежду.

– Деньги вперед… – буркнул Латиф, когда зашла речь о постое и ужине.

– Сколько? – деловито спросил Геррик.

– Две номисмы.

– Э-э, хозяин, в своем ли ты уме?! – возмутился рыцарь. – Это ведь цена коровы! Гора мяса. А нам нужно всего ничего – жаркое на шестерых и два кувшина вина.

– Корова стоит дороже, – невозмутимо ответил Латиф. – Платите или езжайте отсюда. Я не занимаюсь благотворительностью. Немного дальше, – он указал на дорогу в том направлении, куда ехали рыцари, – находится монастырь, который привечает всех нищих и бездельников. Вас там накормят пустой похлебкой и спать уложат. И все бесплатно.

– А ты не боишься, что мы сами все возьмем, не заплатив при этом даже медного нуммия? – со зловещими нотками в голосе спросил Геррик.

– Чего мне бояться? – Латиф независимо пожал плечами. – Если вы так сделаете, то дальнейший ваш путь будет очень короток.

– Ты угрожаешь нам?! – начал заводиться Геррик.

– Нет. Всего лишь предупреждаю. У нас тут свои порядки. Я ведь предоставляю путникам не только кров и еду, но еще и защиту.

– От кого? – поинтересовался не без скепсиса Геррик.

– Вам лучше не знать, – отрезал Латиф.

– И где же твое войско? – не унимался Геррик.

– Надо будет, появится.

– Стоп! – воскликнул Себальд. – Достаточно! Хозяин прав. Держи! – Он достал из кошелька два безанта и всучил монеты Латифу. – Нам бы воды, чтобы смыть дорожную пыль…

Хозяин постоялого двора попробовал монеты на зуб, довольно кивнул, а затем указал на озеро:

– Вода там. Сколько угодно. Притом бесплатно.

С этими словами он приказал Мади отвести господ в их комнаты, а лошадей определить в конюшню. И отправился на кухню, откуда вскоре донеслись умопомрачительно аппетитные запахи. У Геррика даже слюна потекла.

Себальд подошел к озеру, попробовал воду, – она была холодноватая – и решительно начал раздеваться. Ему и Геррику удалось помыться в константинопольских термах только раз. Для Себальда это было неприемлемо. Он любил чистое тело и старался мыться в любом удобном случае. Даже будучи монахом, он ухитрялся нарушать запрет аббата принимать ванны. Истовый ревнитель веры утверждал, что мыться нельзя потому, что так можно смыть с себя святую воду, к которой прикоснулся при крещении.

Конечно, Себальд-книжник, который перечитал немало древней литературы, и не только божественного содержания, знал, что это бред сивой кобылы. Но в монастырь со своим уставом не суйся. Тем более что христианские проповедники вообще призывали ходить в рванье и никогда не мыться, так как именно таким образом можно достичь духовного очищения. Некоторые люди не мылись годами или не знали воды вообще. А грязь и вши считались особыми признаками святости.

Бедняки не только не мылись, но еще и не стирали одежду – у них не было смены белья. Самая дешевая рубашка из грубого полотна стоила столько же, сколько дойная корова. Большинство аристократов спасались от грязи с помощью надушенной тряпочки, которой они протирали тело. Подмышки и пах они смачивали душистой розовой водой. Мужчины носили между рубашкой и жилетом мешочки с приятно пахнущими травами, а дамы пользовались ароматическими маслами.

Вода была не просто холодной, а ледяной. Особенно на глубине. Но после дневной жары и утомительной дороги Себальд блаженствовал. Водные процедуры действовали на него благотворно; он буквально оживал, наполнялся новой энергией.

Геррик тоже начал раздеваться, но потом передумал.

– Между прочим, – сказал он, придав своему грубоватому лицу умный вид, – водные процедуры ослабляют организм и расширяют поры. Поэтому могут вызвать болезни и даже смерть.

– Откуда ты это взял? – улыбнувшись, поинтересовался Себальд, энергично растирая тело куском чистого полотна, который дал ему Хаго.

– Так мне сказал один уважаемый медикус. И вообще – нагота это грех, да и холодно, простудиться можно.

– Чем тебе не нравится мое тело? – поддразнил приятеля Себальд.

Он был отлично сложен. Постоянные занятия с оружием подсушили его широкоплечий торс, и рельефные мышцы придавали его фигуре сходство с греческими скульптурами атлетов.

– Я же не дама… – буркнул Геррик.

Он не мог похвастаться отличной фигурой – был слишком худым и жилистым. Да и ноги были у него кривоватыми. Зато Геррик отличался завидной выносливостью. Дорога его совсем не утомила.