Скрытая угроза

Авраам вернулся – когда, Сара точно не знал, так как в комнате не было часов – и уселся на стол, перед стулом арестованного, так что ноги инспектора касались его колен. Потом он вдруг протянул руку и кончиками пальцев дотронулся до подбородка Сары, пытаясь приподнять его голову. И голос его был почти мягким, когда он сказал:

– Хаим, вы понимаете, что вас уже ничего не спасет? Вы пропали.

После этого Сара, не прикрывая ладонями ушей, попытался сбежать от идущих к нему слов, и вместо того, чтобы попросить Авраама не трогать его, исторг из себя другие слова. Задохнувшимся от стыда голосом он спросил:

– Зачем вы привели сюда Эзера?

– Ваш сын все нам рассказал, Хаим, – ответил инспектор. – Вы меня слышите? Он рассказал нам все. И вы с самого начала знали, что он вас видел.

Хаиму захотелось вскочить, опрокинуть следователя на стол и выколотить из него душу, но от потрясения его как будто парализовало, и он сумел лишь поднять глаза.

– Вы знали, что Эзер видел, как вы спускаете ее в чемодане. Не притворяйтесь, что не знали. Вы знали, – повторял Авраам. – Ведь именно поэтому вам понадобилось так срочно уехать с детьми на Филиппины. У меня ушло немало времени на то, чтобы понять, зачем вам увозить их в Манилу. Но в конце концов я понял. – Он больше не касался кончиками пальцев подбородка Сары.

Мучившая Хаима боль исчезла. С этой минуты он не думал ни о чем, кроме того, что Эзер увидел в ту ночь, и сперва вообще не обратил внимания на то, что следак говорит по поводу их поездки. Лгал ли ему Авраам? Тогда откуда же он знает? Сара решил, что, наверное, он все-таки врет, но Эзер и вправду сказал странные вещи про чемодан у детсада. Хаиму помнилось, что в тот вечер, когда мальчишка впервые сказал ему, что первый папа знает, кто подбросил к детсаду чемодан, и запретил кому-то про это рассказывать, он лежал в своей постели на спине, какой-то до ужаса замороженный. Эти слова вызвали у Хаима смутный страх, но он не думал, что это как-то связано с чемоданом. Что его напугало, так это слова про первого папу. А в последующие дни Эзер почти и не разговаривал, вел себя с отцом настороженно и опасливо; а потом рассказал ему, что первый папа помог Джени ночью сбежать с чемоданом, сказав, что она не вернется. Но дальше мальчик перестал вспоминать первого папу, а Хаим стал натягивать ночью швейную нитку между створками двери детской комнаты и по утрам убеждался, что Эзер во сне не вставал.

А в ту ночь, когда убил Джени, он был уверен, что оба ребенка спят.

– Не может такого быть, чтобы он это видел, – не подумав, бросил арестованный Аврааму, и тот тут же ответил:

– Однако, к вашем великому сожалению, это случилось, господин Сара. И вы прекрасно знаете, что он вас видел. Вам не поможет притворство, что это не так, потому что он рассказал нам не только про то, что видел, но и про то, что сказал вам об этом.

Что во всем этом было правдой? Если б Хаиму дали четкий ответ, он, быть может, и признался бы.

Но ему казалось, что, проделывая все в ту ночь, он не издал ни звука. Он открыл жалюзи, чтобы слабый свет с улицы проник в темную комнату, запихнул вещи Джени в маленький чемодан и первым делом спустил его в машину. Попутно проверил, спят ли оба его сына в своих кроватках. Может, он поднял шум и разбудил Эзера, когда закрывал за собой дверь? Хаим помнил, что дверь даже не скрипнула. Джени тогда все еще лежала на полу спальни, завернутая в найденное в шкафу одеяло. Вроде бы он, вернувшись, заглянул в детскую, и дети не шелохнулись, а когда во второй раз вышел из дома, теперь уже с Джени на руках, запер квартиру на ключ и не стал ждать у двери, чтобы проверить, не проснулись ли малыши, потому что спешил добраться до машины. Только когда Хаим нажал на газ, он увидел, что час уже поздний, и рванул, чтобы успеть обратно до того, как мальчики встанут, а потом подумал, что может нарваться на патрульную машину, и уменьшил скорость. В Холон он вернулся без четверти семь, и бодрствовал как раз Шалом, а не Эзер. Младший из братьев сам включил телевизор и, сидя в гостиной на полу, спросил:

– Папа, а где мама?

Хаим ему не ответил…

Авраам вернулся на свое место и сел за стол. Он молча ждал, и Сара вспомнил, что Эзер в то утро заспался и они запоздали в садик и в школу. Было ли это знаком того, что он просыпался ночью? Но в то утро Эзер не произнес ни слова. И только через несколько дней, когда возле садика Шалома обнаружили чемодан и они из-за него задержались, он заговорил про первого папу и про то, что увидел. В то утро, проснувшись и не обнаружив матери, Эзер тоже спросил, где она, и Хаим впервые рассказал сыновьям, что она уехала. Никакого плана у него еще не было. И про поездку на Филиппины он подумал через много дней.

– Ну что, хотите рассказать, как убили свою жену, или мне ограничиться тем, что поведал нам ваш сын? – спросил Авраам, и арестованный вдруг понял, что подразумевал следак, когда сказал, что он, Хаим, знал, что Эзер его видел, и поэтому решил взять детей в Манилу.