Скрытая угроза

В тот день было немало мгновений, которые потом вспоминались Аврааму, но последний разговор с Иланой запомнился ему на всю жизнь. Они сидели друг напротив друга, и она сняла свои очки, но он не замечал пятен вокруг ее голубых глаз. Пристально глядя на него, Лим сказала:

– Я обязана перед тобой извиниться.

– За что?

Хотя он знал, за что.

– За то, что усомнилась в твоей интуиции.

Не так представлял Авраам себе эту минуту. Он ждал, что Илана извинится, но, когда это случилось, торжества не испытал. Три дня назад инспектор сидел в ее кабинете, и она уверяла его, что он фабрикует очередное дело о пропавших и об отце, замыслившем убить своих детей, – и на короткий момент сумела поколебать его уверенность в своей правоте. А сейчас он вернулся в ее кабинет победителем. Аврааму показалось, что Илана как-то напряжена, и он решил, что это все из-за того, что ей трудно признать собственное поражение и его победу. А потом испытал стыд из-за этой мысли.

Авраам, попытавшись избежать пронзительного взгляда Лим, сказал, что это не важно.

– Именно что важно, Ави, – возразила Илана. – Я рада, что ты положился на собственную интуицию, наперекор тому, что я от тебя требовала. Ты распутывал это дело в одиночку и иногда у меня за спиной. Знаю, что мне надо бы разозлиться на тебя, но это показывает что как следователь ты вырос. А главное, что ты залечил травму предыдущего расследования.

И даже после этого ее высказывания Авраам не понял, отчего эти ее слова что-то в нем поломали. Он вдруг вспомнил про встречу Сары с детьми в комнате, где шел допрос.

Заканчивая свой обед, инспектор снова и снова прокручивал запись этой сцены у себя в кабинете. Он знал все прозвучавшие тогда слова наизусть, хотя все еще не записал их.

Дети стояли в дверях камеры и не осмеливались заходить, пока Авраам не дал им знак. После этого младший из мальчиков сразу кинулся к Саре. Старший остался стоять на пороге, возле Маалюля, и не двинулся с места.

Авраам не знал, что именно Хаим собирался сказать сыновьям, и предупредил его: если окажется, что, по его мнению, слова арестованного могут повредить детям или расследованию, он тотчас же выведет их из комнаты.

Сара тяжело задышал и погладил по голове младшего сына, который спрятался у него в коленях, но когда он заговорил, то обратился именно к старшему, стоящему в стороне, как будто он был один в комнате.

– Эзер, вам будут говорить про меня всякие вещи, но ты им не верь, – просил Хаим. – Верь только мне. Ты же знаешь, что у меня не было выхода, правда? Шалом не понимает, потому что он еще маленький. И теперь ты за него в ответе. Ты теперь будешь для него как папа и мама, ладно? Каким был я…

А потом Сара упал на колени перед младшим сыном, и изо рта у него вырвался странный звук, глубокий и невразумительный.

– Хватит, Ави, довольно! – крикнул Элиягу.

Авраам потянул малыша за руку и вывел обоих детей из комнаты.

Теперь он вспомнил все это, и Илана, как всегда почувствовав, что с ним что-то произошло, спросила:

– Все нормально, Ави?

И тогда он, не раздумывая, ответил:

– Что-то у меня не сходится, Илана. Чего-то не хватает.

Инспектор не думал, что заговорит с ней об этом. Но он так привык к этому за долгие годы – в этом кабинете, а раньше в старом кабинете, на втором этаже участка на улице Аялон…

– Ты имешь в виду это дело? – спросила Лим, и он кивнул. – У тебя есть полное признание подозреваемого, следственный эксперимент, заснятый на видео, и тело; так в чем же дело?

Илана спросила, мешают ли Аврааму показания, данные матерью Сары, и он ответил, что нет. Утром, пока подрядчик земляных работ вытаскивал тело Дженнифер из могилы, Маалюль допрашивал мать Хаима у нее в доме, и она заявила, что ее сын убил жену во сне. Во всяком случае, именно это он сказал ей, когда после убийства привез тело к ней в дом. Сара – лунатик с детских лет, рассказала пожилая женщина. Он вставал по ночам и бессознательно, во сне, творил разные вещи. Но не это мешало Аврааму, потому что ее рассказу полиция не поверила. Да и сам Хаим совершенно отчетливо признался в предумышленном убийстве и не пытался свалить все на то, что убил жену якобы в бессознательном состоянии. Новое показание мальчика о первом папе тоже не мешало. Мальчик все время повторял, что видел, как первый папа спускает по лестнице маму с чемоданом, и настаивал на том, что первый папа – это не Сара, а Сара все это время спал у себя в кровати. После подробного признания Хаима у полицейских не было нужды в показаниях Эзера, и всем было ясно, что ребенку трудно принять то, что он видел, поэтому он перекладывает ответственность за убийство на воображаемого отца, которого у него нет и не бывало, и обеляет отца настоящего. Согласно поданному им отчету, Маалюль спросил мальчика:

– А ты знаешь, куда твой папа взял маму?

Ребенок ответил на это:

– Да. В ее страну.

А когда Элиягу спросил его, зачем папа забрал ее туда, мальчик ответил:

– Потому что она скучает. Она хотела жить в своей стране с нашим первым папой, и чтобы у нее были новые детки.

Илана не поняла, что смущало ее друга.