Скрытая жизнь братьев и сестер. Угрозы и травмы

Я бы сказала, однако, что репродуктивного влечения не существует, существуют только репродуктивные фантазии. Если воспроизводство связано с женщиной, то сексуальность (на Западе) – это территория мужчины. Что имел в виду Фрейд, говоря, что существует только одно либидо, мужское, если не то, что оно является таковым и для женщин, и для мужчин? Психоаналитическая (фрейдистская) теория, безусловно, является фаллоцентричной, так как западные идеологии признают за мужчиной сексуальность, а за женщиной – асексуальное материнство. То, что либидо является мужским для обоих полов, свидетельствует о проблеме, о которой я расскажу позже (в главе 9), о проблеме «маскулинности» так называемого гендерного нейтралитета, будь то на работе или в сексуальной активности; ведь говорят: «Она беспорядочна в своих связях, как мужчина».

Поскольку психоанализ следовал за общекультурной тенденцией подчинения сексуальности размножению, он потерял собственное революционное понимание важности сексуальности; оно перешло от понимания психического симптома как проявления сексуальности к следованию за игрой фантазии. Клинический перенос, который должен выявлять тупики, создаваемые фантазиями (Lacan, 1982a), может стать решающим фактором терапевтического лечения и теоретических исследований. Вступать или не вступать в брак, заводить или не заводить ребенка – индикатор «излечения». Восстановление центральной роли сексуальности повлекло бы за собой отнесение симптома обратно к бессознательным репрезентациям о сексуальном влечении, которое и составляет его основу. Существенная часть этого сексуального влечения даже в идеальных образцово-показательных семьях является перверсивной.

Переосмыслить «Три очерка по теории сексуальности» Фрейда (Freud, 1905) – значит столкнуться с парадоксальным ощущением. Основные идеи этих очерков, в частности существование детской сексуальности, уже давно являются общепринятыми, но все же многое из изложенного в этой работе представляется достаточно революционным. Предложенное Фрейдом было новаторским не только для 1905 года, оно и поныне является таким. Несмотря на то, что его идеи приняты, они так и не стали неким общим местом или частью приемлемой идеологии, они остаются столь же радикальными, как и во времена написания этой работы.

Октав Маннони назвал «Три очерка» «книгой влечений» (Mannoni, 1968). Именно в этой книге мы можем найти утраченную психоанализом сексуальность – это книга, которая начинается с описания человека как неизбежно извращенного и ставит под сомнение любую идею о естественных и нормальных сексуальных желаниях, опосредованных «половыми различиями» и воспроизводством. Внедрение понятия «гендер» в психоанализ может иметь такие же радикальные последствия, как и «Три очерка», поскольку «гендер» не подразумевает необходимость генитальности, фиксированного сексуального объекта или воспроизводства. Хотя гендер и указывает на определенные различия, они не являются в данном случае структурообразующими. Разница между полами, на которую указывает гендер, лежит вне его рамок, и поэтому он исключает какую-либо иерархию. Для гендера неважно, относится ли он к мужчине или к женщине. По аналогии с расой гендер создает свои собственные различия, но они не являются неотъемлемой частью концепции в отличие от «половых различий». «Гендер» – это выросший полиморфно извращенный ребенок. Его мораль не подчинена сексуальности воспроизводства. Она происходит из отношений между сексуальностью и насилием в борьбе за психическое выживание, которое на определенном этапе интерпретируется как доминирование.

Я полагаю, что мораль гендера связана не с принятием половых различий, а с разрешением проблемы насилия, со способностью принять другого «такого же, как я» вместо того, чтобы убивать его. Этот «такой же, как я» другой, с одной стороны, такой же в плане человеческих потребностей, но одновременно и другой: сходство в несхожести, несхожесть в сходстве. В отношениях, базирующихся на репродуктивных «половых различиях», другой объект иллюзорно предлагает то, чем не обладает субъект. С гендером дела обстоят по-другому. «Гендер» не предполагает того, что считается «отсутствующим», например отсутствующего фаллоса, и не подразумевает его замену, такую как компенсация в виде ребенка (когда «ребенок равен фаллосу»). «Три очерка» освещают темы перверсий, инфантильной сексуальности и полового созревания.

Должен быть четвертый очерк, который бы поставил акцент на нерепродуктивной сексуальности, который в свое время мог бы быть столь же шокирующим, как и понятие детской сексуальности, – о сексуальности женщины в постменопаузе. (Хелен Дойч (Deutsch, 1947) записала ответ принцессы Меттерних, когда ее спросили о сексуальной жизни женщины в пожилом возрасте: «Вам придется спросить кого-то другого, мне только шестьдесят». Как и в случае с «открытием» детской сексуальности все, кроме экспертов, знали об этом всегда.)