Скрытые глубины

– Я такая жалкая, – сказала она. – Ничего не могу делать. Просто сижу здесь целый день.

– Ты не можешь быть жалкой. Никогда.

– Я должна быть сильной ради Лоры.

Ему показалось, что в этой фразе слышно эхо слов ее матери. Он не знал, что сказать. Не знал, как реагировать на Лору. Она была тощая и длинноногая, чем-то напомнила ему Эмили, и это сбивало его с толку. Окно за жалюзи было открыто. Дети на улице прыгали через скакалку и пели считалки. Он давно не слышал ничего подобного. Уже много лет он не видел, чтобы девочки прыгали через скакалку. Может, одна из охраняющих их матерей научила их, выудив из памяти старые стишки. Мысленно он вернулся в начальную школу в Ситоне, где он бегал по игровой площадке с Джули Ричардсон, играл в салочки с поцелуйчиками, пока никто не видит. Может быть, она думала о том же, потому что продолжила его мысли, повторив за детьми слова из песенки.

«Мне мама запрещала с цыганами играть».

Вдруг она замолчала. Песенка продолжилась без нее.

«А если я не слушалась…»

– Я чувствую себя так глупо, – сказал он. – Просто сижу здесь. Не знаю, что сказать. Ничем не могу помочь.

Она сжала его руку.

– Нет, – сказала она. – Ты помогаешь. Правда.

– Я сомневался, стоит ли приходить.

И тут она сделала кое-что неожиданное. Она притянула его к себе и поцеловала. По-настоящему, глубоко, проталкивая язык через его зубы в рот. Он прижал ее к себе, почувствовал ее мягкую грудь, почувствовал, как зарождается желание. Против его воли. Он знал, что ничего не будет. В доме ее дочь и мать. И она разбита. Но внутри все пело. В конце концов, все еще могло получиться. Все те мечты о ней, которые были у него с тех пор, как они снова встретились. Смерть Люка им не помешает.

Он мягко отодвинул ее от себя, погладил по волосам, наклонился и поцеловал ее в пробор, в темные корни волос. Она плакала.

– О боже, – сказала она. – Извини.

Он знал, что не должен был так себя чувствовать. Ей было грустно, и ему тоже должно быть грустно.

– Не за что извиняться, – он говорил серьезным низким голосом. Ведь низкий голос звучит сексуально. – Хочешь поговорить о Люке? То есть я его не знал, но если ты хочешь с кем-нибудь поговорить…

Он повернул руку за ее спиной, чтобы посмотреть на часы. Ему нужно было вернуться в «Сейдж» к половине девятого.

– Нет, – ответила она. – Я только и делаю, что говорю о Люке все эти дни. С полицией, с мамой, с друзьями. Я хотела о нем забыть. Хотя бы на минуту. Посмотреть, получится ли.

– Получилось?

– Не особенно. – Она улыбнулась. Не совсем та улыбка, которую он знал. – Но мне понравилось.

У двери раздался шум. Он подумал, что это снова мать, но это была Лора. Она стояла перед дверью, уставившись на них. Гэри отодвинулся, чтобы между ними было расстояние.

– Лора сегодня была в школе, – сказала Джули жутким веселым голосом. – По-моему, это ужасно храбро. Как все прошло, дорогая?

– Нормально. Учителя милые. Они устроили собрание. Насчет Люка и всего. Сказали, мне необязательно приходить.

– А ты пошла?

– Не. Но я ждала у дверей и слышала все, что они говорят. Полный бред. Как будто речь вообще не о Люке. Если не знаешь, что говорили про него, то даже не догадаешься.

– Но все же мило, что они вспомнили его, выразили соболезнования.

Лора посмотрела так, как будто собиралась сказать что-то грубое и уничижительное, но промолчала.

– Это Гэри, – сказала Джули. – Мой старый друг. Мы вместе ходили в начальную школу.

Лора как будто не слышала.

– Бабушка говорит, чай почти готов.

Гэри поднялся.

– Я пойду.

– Может, останешься? – спросила Джули. – Поешь с нами?

Но он видел, что она опять в коматозном состоянии. Предложила просто из вежливости.

– Я работаю вечером, – ответил он. – Концерт в «Сейдже».

Он направился к двери. Интересно, поднимется ли она с дивана, чтобы проводить его. Но она, кажется, снова погрузилась в свои мысли. Дверь ему открыла Лора. Дети перестали играть и уставились на них, женщины на крыльце оторвались от своих журналов. Наверное, девочку смущает все это внимание. Ему и самому было некомфортно. Хотелось крикнуть им: «На что уставились?!» Он думал, что Лора сразу же закроет за ним дверь и поспешит внутрь. Но нет. Пока он садился в минивэн и отъезжал от дома, она все еще стояла на пороге.

Глава двадцать пятая

Было утро вторника. Вера созвала свою команду на раннее совещание. Чарли выглядел так, будто всю ночь спал за своим столом. Он явно не брился. У Джо на рубашке засохли овсяные хлопья. Только Холли казалась бодрой и живой. Глядя на нее, такую подтянутую и симпатичную, Вера почувствовала ужасную черную зависть. Даже в молодости она никогда так не выглядела. Когда она приехала, все сидели за столом. Джо говорил о Клайве Стринджере.

– А что с ним? – спросила она, подхватывая обрывок разговора.

– Если мы ищем психа, то он довольно чокнутый.

«Разве?» – подумала Вера. Она выросла в окружении нескольких таких же странных молодых людей. Одиночки, одержимые. Приспешники ее отца.