Скрытый космос. Книга 4. (1969-1978)

Позвонил Вершинину. В воскресный день он был на службе и лично руководил организацией полетов для спасения людей из зоны внезапного разлива рек на юге страны. Я доложил Главкому о докладах космонавтов и о высокой оценке результатов полета всеми членами Госкомиссии. Вершинин сообщил, что завтра утром на полигон вылетят два самолета Ил-18 для доставки космонавтов в Москву, и предупредил, что в Москве резко портится погода. Возможно, нам придется вылететь не 22 января, как было намечено, а раньше — завтра или послезавтра.

По просьбе генерала Кузнецова вчера вечером долго беседовал с ним. Кузнецов просил ни много ни мало, как полного всепрощения, любовного к себе отношения и всяческой поддержки. В то же время он обвинил меня в излишней доверчивости к начальнику политотдела Центра Крышкевичу, которого обозвал пьяницей и развратником, и наговорил много плохого о Горегляде, Масленникове и других товарищах. Мне было неприятно слушать Кузнецова — я оборвал его и сказал, что он ничего не понял из предупреждений Вершинина и что с ним очень трудно работать. Я посоветовал ему больше думать о работе и поменьше заботиться о собственной персоне, выгораживая себя и черня других.

А сегодня вечером у меня был долгий разговор с Андрияном Николаевым. Без согласования со мной Николаев участвовал в поездке группы космонавтов в ЦК КПСС к Сербину, организованной по инициативе Алексея Леонова. На этой встрече они поднимали вопросы, которые легко могу решить я, но никогда не решит Сербин (поездки космонавтов на космодром, приглашения их на Госкомиссии, штатные и другие вопросы). Я и раньше знал, а из сегодняшней беседы еще раз убедился, что Николаеву трудно руководить космонавтами. Он честный и добросовестный человек, знает космическую технику, имеет опыт космического полета и высокие звания, но всего этого для руководителя недостаточно. Ему надо много помогать, а у меня для этого нет времени.

Поздно вечером позвонил Главком и передал, что маршал Гречко не доволен тем, что газеты печатают фото Шаталова, Волынова и Хрунова в погонах подполковников. Я объяснил маршалу, что это совершенно естественно, так как приказ министра обороны о присвоении им звания полковников не опубликован и никто, кроме нас и самих космонавтов, еще не знает об этом приказе. Вершинин просил меня «нажать» на газеты и впредь печатать снимки космонавтов только в погонах полковников.

20 января.

Сегодня опять не удалось выспаться — в пять утра я уже был на ногах: с Николаевым, Быковским и группой офицеров отправились на 81-ю площадку, где в 7:14 предстоял пуск ракеты УР-500К с технологическим кораблем Л-1. Там я встретил Тюлина, Курушина, Шабарова. Ни один из главных конструкторов на пуске не присутствовал, были только «замы их замов». Но Тюлин был доволен качеством подготовки ракеты и шел на пуск с большой уверенностью в успехе. У меня такой уверенности не было, хотя не было и особых оснований для сомнений.

Ракета стартовала отлично. После отделения первой ступени я сел в машину и поехал на КП второй площадки. На КП мне доложили, что на 501-й секунде полета ракета начала падать. Через несколько минут собрались все специалисты, приехали Тюлин и Курушин. Генерал Кутасин доложил, что «Круги» принимают пеленги корабля Л-1 из района юго-западнее Иркутска на территории Монголии. Примерно в 8:20 московского времени генерал Горин представил пленки телеметрических записей. Из анализа пленок телеметрического контроля полета стало ясно, что 4-й двигатель второй ступени не доработал 25 секунд, третья ступень включилась и могла бы «вытянуть» корабль на орбиту, но «умный» автомат, зафиксировав отказ двигателя, включил СБН — систему безопасности носителя, а СБН дала команду САС на спасение космического корабля. Так система автоматов сорвала очередной облет Луны. Корабль Л-1 благополучно приземлился на территории Монголии в 350 километрах от Иркутска. На поиск корабля ушло свыше трех часов, но с учетом аварийной ситуации и трудного для поиска района посадки (корабль сел в узкой долине между гор высотой более 3 000 метров) это время можно признать вполне удовлетворительным.

В разгар выяснения причин срыва полета мне позвонил Главком, а на несколько минут позже — маршал Гречко. Оба предъявили претензии, что на фотографиях в сегодняшнем номере «Правды» Шаталов, Волынов и Хрунов все еще в погонах подполковников (вчера они требовали от меня не допускать таких публикаций в печати). Эти наскоки двух больших начальников возмутили меня до глубины души. Ни один из них не спросил: «Почему упала 100-миллионная ракета?»; их это не интересовало, зато из-за пустяка они подняли шум. Гречко пальцем не шевельнул, чтобы помочь нам в космических делах, и вот теперь он «вносит поправки» в нашу деятельность. Я не сдержался и отвечал обоим маршалам непочтительно.