Скрытый космос. Книга 4. (1969-1978)

Смысл моих ответов сводился к тому, что я занят здесь очень серьезным делом и у меня нет времени заниматься пустяками. Я сказал, что «неприятные» для маршалов публикации имели место потому, что приказ министра о присвоении космонавтам новых званий до сих пор не опубликован, что Главное политическое управление МО и Политуправление ВВС ничего не делают, а я не могу взять на себя ответственность за бездеятельность людей, непосредственно подчиненных министру обороны и Главкому, тем более что я нахожусь в трех тысячах километров от Москвы. Разговор был неприятный, и Гречко мне еще припомнит мое непочтительное поведение. На Вершинина я не обиделся: это была первая стычка между нами за 20 лет; просто Главком, смертельно уставший от работы, не выдержал нажима со стороны маршала Гречко.

Вечером министр гражданской авиации Логинов прислал в мое распоряжение два специальных самолета Ил-18 для перелета космонавтов в Москву. Главком сегодня лично занимался анализом метеопрогноза и прислал мне телеграмму, в которой гарантирует, что 22 января к моменту (13:00) прилета космонавтов во Внукове будет хорошая погода. Прилетевший на одном из самолетов генерал-майор Н. В. Чугунов привез из Москвы тексты рапортов Шаталова и Волынова, а также проекты докладов всех четырех космонавтов на торжественной встрече во Дворце съездов. И то, и другое у нас уже было подготовлено, но наши тексты, кроме меня, никто не читал, а материалы, привезенные Чугуновым, «одобрены» ЦК КПСС. Когда ребята прочитали новые варианты докладов, им многое в них не понравилось. Я дал согласие на предложенные ими изменения и поправки в текстах докладов. Чугунов недовольно морщился, но вынужден был всю ночь согласовывать с Москвой пожелания космонавтов. Свой рабочий день я закончил беседой с ребятами о предстоящих им в ближайшие дни встречах и разговорах с руководителями партии и правительства, о докладах на пресс-конференции и т. п.

21 января.

Вчера закончили все медицинские обследования: ребята здоровы, отмечавшаяся у них после полета небольшая усталость прошла. Основная группа врачей во главе с генералом Карповым отбыла в Москву.

Сегодня сразу после завтрака послушал рапорты и доклады космонавтов, указал на ошибки и дал время на дополнительную подготовку. Говорил с Вершининым, он сказал, что решение о времени прилета и месте встречи космонавтов еще не принято (в Москве стоят сильные морозы, и это затрудняет проведение встречи на аэродроме Внуково). После обеда получили, наконец, сообщение из Москвы о распорядке дня на завтра: вылет — 8:00, открытие дверцы самолета во Внукове — 13:00, митинг во Дворце съездов — 14:30, правительственный прием — 16:00. Чуть позже позвонили от секретаря ЦК КПСС Демичева: он прочитал сегодня тексты рапортов и докладов космонавтов и внес в них много изменений — это уже третий вариант текстов, «одобренный» ЦК.

Из Москвы непрерывно звонят с просьбами о выделении пригласительных билетов на правительственный прием. Билеты распределяет аппарат ЦК, и на прием по случаю нашей победы в космосе попадет 99 процентов людей, не имеющих к ней никакого отношения. А люди, по десять с лишним лет работающие в космонавтике, билетов не получат — целым институтам и КБ не дадут ни по одному билету. Будет много обиженных: лучше уж не устраивали бы вообще этих пышных встреч. Только что позвонил командующий 73-й Воздушной армией генерал Рыбалко и попросил билет на прием (на армию, активно участвующую в поиске космических летательных аппаратов, не дали ни одного билета). Я доложил Главкому о просьбе Рыбалко, и он обещал поддержать ее, но через полчаса перезвонил мне и сообщил: «Не разрешили, так как Рыбалко должен лично руководить борьбой с наводнением на Амударье в районе Чарджоу» (насколько мне известно, опасная обстановка в Чарджоу к этому времени была уже ликвидирована).

Кроме меня и космонавтов на космодроме остается пока еще и Тюлин — он намерен лично участвовать в работе комиссии по расследованию причин аварии ракеты УР-500К. Это был ее 12-й пуск. Из 12 пусков 4 были аварийными (в одном отказала первая ступень, еще в одном — третья и в двух — вторая). Таким образом, надежность ракеты УР-500К оценивается числом 0,75. Надежность корабля Л-1, а точнее надежность его САС, более высокая: во всех трех аварийных случаях, когда ракета поднимала корабль на некоторую высоту, он благополучно опускался на парашюте. В пуске 20 января использовался корабль Л-1 № 7, ранее уже совершивший одну вынужденную посадку. После небольшой доработки ему был присвоен № 13, и он вновь «вышел на старт», но нас опять подвело злополучное совпадение тринадцатого номера корабля с понедельником днем пуска. Зато этот корабль установил своеобразный рекорд — два раза вынужденно садился на парашюте САС.