Скучная жизнь одного Бон Хва

Пауза прервалась так же внезапно, как и началась, понимание ушло так же, как и пришло, и Бон Хва опять откинулся назад, чтобы не мешаться. Со стороны он увидел, как он оказался сзади у Хана, передвижение было настолько быстрым, что противник на секунду потерял его из виду. Несмотря на всю свою ярость и скорость, Хан из семьи Кан был невысокого роста и не такой уж и мускулистый, скорее даже худощавый.

Хан стоит прямо перед ним, оглядываясь по сторонам и не понимая, куда же делся его противник. Старший шагает вперед, захватывая его поперек туловища со спины и слегка приседая.

— Когда ты поднимаешь противника, всегда делай это ногами, а не спиной. Присел, перехватил и поднимаешь, выпрямляя ноги, а уже потом — спину, мышцы работают в унисон, такой же волной, как и при ударе «рука-плеть»! Захватил, присел, подбил, поднял и…

Бон Хва видит, как его собственное тело выпрямляется, поднимая Хана в захвате — выше и выше, прогибаясь в спине и пронося противника над собой, еще выше, скручиваясь в сторону…

— Бросок прогибом! — рычит Старший и Хан, описав красивую параболу в воздухе, беспомощно взмахнув руками, падает вниз, втыкаясь в искусственное покрытие, а Старший обрушивается на него сверху!

Тут же — отпускает его и вскакивает на ноги. Смотрит на противника. Хан некоторое время лежит не двигаясь. Просто лежит, как мешок с мусором и на секунду Бон Хва становится страшно. Что он убил его, ну или покалечил так, что тот теперь не сможет ходить, и его посадят в тюрьму или заставят всю жизнь ухаживать за калекой…

Но вот Хан повернул голову. Зашелся в кашле. Сел и помотал головой, схватившись за грудь так, словно ему было больно.

— Бросок прогибом, или как у вас это называют — суплекс. Падение происходит по большой амплитуде, почти с высоты собственного роста, а захват поперек туловища вынуждает противника упасть так, что у него перехватывает дыхание. Он падает на спину, сгибаясь и повреждая грудную клетку. После такого падения можно и не встать… но Хан легкий, а потому он способен перенести такое. Был бы на его месте стокилограммовый мужчина, тот бы минут двадцать потом валялся. Такое падение вышибает из тебя дух к чертям собачьим.

Бон Хва смотрит на сидящего Хана. Вокруг царит тишина, даже группа поддержки Хана перестала кричать, все замерли, глядя на происходящее.

Хан кривит лицо и встает. Встает тяжело, не легким прыжком, но так, словно бы весь день вагоны с углем разгружал — сперва подняв одну ногу, опираясь о колено другой, перенеся центр тяжести вперед и наконец — выпрямившись.

Бон Хва смотрит, как тот поднимает руки вверх, сжимая кулаки, и как делает шаг вперед.