Скудельные сосуды. Практика личной молитвы по преданию святых отцов.

Иоанн Дамаскин начинает с общего наблюдения: двойная – телесно-физическая и духовно-психическая – природа человека требует двойного поклонения. Эта мысль исходит от Оригена: внутреннее, духовное состояние во время молитвы естественно требует адекватного ему внешнего состояния молящегося²⁰⁵⁾. Когда христианин, молясь, обращается в духе к Господу, это должно стать видимым, найти свое выражение и в теле.

После этого общего наблюдения Иоанн Дамаскин приводит «аргумент от Писания». Так как «свет» и, аналогичным образом, и «восход» света в Священном Писании суть метафоры, говорящие о Боге и о Христе Его, восход солнца и восток посвящены поклонению Богу. Эта мысль пришла к нам от Псевдо-Иустина²⁰⁶⁾.

Затем следует история спасения в узком смысле или скорее праистория эдемского сада на востоке и поселения Адама после его изгнания – на «западе», «напротив рая».

В Ветхом Завете восток как предпочитаемая страна света встречается затем много раз и в самых различных случаях. Иоанн Дамаскин упоминает о расположении Ковчега Завета, о расселении колен Израилевых и о храме Соломона. Отсюда, впрочем, можно легко придти к пониманию символики построения христианского храма.

И потому как простое следствие этого и Новый Завет, как исполнение и завершение Ветхого, приобрел символическое значение «Востока». Иоанн Дамаскин упоминает Распятие, Вознесение и Второе Пришествие Христово; но прикровенные указания на то мы уже имеем с самого Рождества: Христос как «восход солнца», обещанный пророками, и здесь вспоминается звезда «на востоке», которую видели волхвы (вспомним пророческие обетования о «звезде от Иакова»²⁰⁷⁾), которая указывала на рождение Мессии²⁰⁸⁾.

Неписаная апостольская традиция поклонения Богу с обращением на восток имеет различные, дополняющие друг друга основания, которые Иоанн Дамаскин приводит одно за другим на протяжении всей главы. Поскольку все то, что прекрасно, должно быть посвящено Богу, Источнику всего прекрасного и благого, то и восток, что несомненно принадлежит к прекрасному, должен быть оставлен для поклонения Богу. Этот «космический» аргумент мог бы сформулировать и нехристианин, поскольку еще в дохристианскую и внебиблейскую эпоху восток приобрел, как мы увидим чуть ниже, особое значение. Однако только человеку Библии, и в особенности христианину, в силу полученной им – по сравнению с иудеем – полноты откровения, история спасения раскрывает всю богословскую глубину этой «ориентации на восток». Повернувшись к востоку, христианин поклоняется Богу, обращая свой взгляд к «древнему отечеству», которое он ищет со времени своего изгнания из рая. Повернувшись к востоку, он тем самым обращается и к Распятому, Который Своей смертью и Воскресением вновь раскрыл перед ним врата того древнего отечества, где Он предварил нас, как о том говорит евангелист Лука (Лк.23:43). Оттуда, с востока, ожидает христианин и Второго Пришествия своего Господа во славе, которое осуществит во всей полноте обещанное спасение.

* * *

Сила и глубина этого богословского истолкования обращения на восток во время молитвы не прошла мимо и современного человека, тем более, что ему известно, что, кроме всего сказанного, это обращение имеет корни и в символизме акта крещения, коему христианин обязан самим своим христианским бытием. Ибо крещение как сакраментальное основание непосредственно связано с самим его существованием. В таинстве самым личностным образом каждому подается то, что всему человечеству было дано в истории спасения.

Когда же ты отрицаешься сатаны, совершенно разрывая всякий с ним союз и древнее согласие с адом (Ис.28:15), тогда отверзается тебе рай, на востоке насажденный (Быт.2:8), откуда за преступление был изгнан наш праотец. В ознаменование сего (sэmbolon) обратился ты от Запада к Востоку, к стране света²⁰⁹⁾.

В духе отцов связь между «востоком» и Христом столь тесна, что Амвросий в том же контексте, касаясь поворота крещаемого от запада к востоку, может просто сказать: «кто отрекается от дьявола, обращается ко Христу, прямо устремляя на Него взгляд»²¹⁰⁾.

Всякий раз, когда христианин приступает к молитве перед Господом, он тем самым своим обращением на восток – хотя это не всегда прямо выражено и он не всегда в полной мере осознает это – обновляет свое отречение от зла и исповедание Бога в Трех Лицах, совершенное однажды и навсегда в акте крещения²¹¹⁾.

* * *