Скудельные сосуды. Практика личной молитвы по преданию святых отцов.

Никто не удивляется, когда человек в большом горе проливает слезы. Слезы радости тоже знакомы многим. А слезы во время молитвы? Воистину для отцов слезы и молитва были неразделимы, и это отнюдь не было проявлением неуместной сентиментальности. То же относится и к человеку Библии.

Услышь, Господи, молитву мою,

и внемли воплю моему;

не будь безмолвен к слезам моим³³⁰⁾.

Слезы сопровождают прежде всего «мольбу» (déesis). Так, например, со слезами отец просит об исцелении своего сына³³¹⁾. Так с плачем грешница без слов просила у Христа прощения³³²⁾. И сам Христос «во дни плоти Своей с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления могущему спасти Его от смерти, и услышан был за Свое благоговение»³³³⁾.

* * *

?????????Слезы присущи «деятельному способу» молитвы, потому что они суть часть тех трудов, что относятся к «деланию», то есть первой ступени духовной жизни.

«Сеявшие со слезами будут пожинать с радостию»:

Те, чья практика совершается с усилиями, «сеют со слезами». Те же, кто достигает легкости ведения, «пожинают с радостью»...³³⁴⁾

К чему это, столь странно звучащее для современного человека, настойчивое напоминание о необходимости слез? Разве христианин не предназначен прежде всего для радости? Конечно, однако отцы оценивали положение человека гораздо реалистичнее нас. ????????Авва Лонгин имел большое сокрушение во время молитвы и псалмопения. И вот однажды ученик спросил его: «Авва, разве духовное правило таково, что монах всегда должен плакать при совершении своего молитвенного правила?» И старец ответил: «Да, чадо, таково духовное правило, которое в настоящее время Бог требует от нас. Конечно, в начале Бог не сотворил человека для плача, но для радости и ликования, для того, чтобы чистым и безгрешным сердцем человек, подобно ангелам, воздавал Ему славу. Но когда человек впал в грех, ему понадобились слезы. И все те, кто пали, тоже стали нуждаться в слезах, потому что там, где нет греха, там не нужны и слезы»³³⁵⁾.

* * *

Главным образом на этой первой ступени духовной жизни происходит то, что Писание и отцы называли «покаянием», «обращением», «изменением ума» (metánoia). Однако уже при одной мысли о таком обращении возникает неожиданное внутреннее сопротивление. Евагрий, касаясь этого, говорит о внутренней «жесткости» (agriótes) или духовном «бесчувствии» (anaisthesίa)³³⁶⁾ и отупении, против которых могут помочь только слезы (духовной) «печали» (pénthos).

Прежде всего молись о даре слез, дабы через сокрушение смягчить существующую в душе твоей жесткость и, «исповедовав свои беззакония Господу»³³⁷⁾, получить от Него прощение³³⁸⁾.

Эта «жесткость» безусловно знакома всякому человеку в форме угнетенного состояния души, того, что Отцы называли akedίa, taedium cordis (Иоанн Кассиан), окаменением сердца, угнетением, внутренней пустотой. Слезы в таком случае могут оказаться спасительным средством.

Тяжела печаль, и неодолимо уныние, но сильнее обоих слезы к Богу³³⁹⁾.

Напротив, «дух уныния отгоняет /благодатные/ слезы, а дух печали сокрушает молитву»³⁴⁰⁾. Что же делать, если оказываешься в заколдованном кругу духовной сухости, тоски и печали. Евагрий советует разделив душу слезами /на две части/ – утешающую и утешаемую, посеем в себе благие надежды и вместе со святым Давидом воспоем: «Вскую прискорбна еси, душе моя? И векую смущавши мя? Уповай на Бога, яко исповемся Ему, спасение лица моего, и Бог мой»³⁴¹⁾.

* * *