Скудельные сосуды. Практика личной молитвы по преданию святых отцов.

Но как бы ни была угодна Богу «молитва со слезами»³⁴²⁾, она, однако, никогда не должна становиться самоцелью! Во всяком аскетическом делании человека, поскольку это именно его делание, присутствует роковая тенденция к самодостаточности. Средство неожиданно становится целью.

Если ты изливаешь потоки слез в молитве своей, нисколько не превозносись этим, считая себя выше многих. Ибо молитва твоя приняла помощь /свыше/, дабы ты мог ревностно исповедать грехи свои и слезами умилостивить Владыку. Поэтому не превращай в страсть защиту от страстей, дабы не прогневать Даровавшего тебе благодать³⁴³⁾.

Кто теряет из виду то, ради чего проливаются слезы, т.е. «крайне горькое покаяние»³⁴⁴⁾, подвергается опасности, «впав в безумие, отвратиться /от пути истинного/»³⁴⁵⁾. С другой стороны, никто не должен воображать себя столь «продвинувшимся», чтобы считать, что он уже не нуждается в слезах.

Когда кажется тебе, что если ты молишься, то не нуждаешься в плаче о грехах, /сразу/ обращай внимание на то, сколь далек ты от Бога, хотя обязан всегда пребывать в Нем, – тогда прольешь более горячие слезы³⁴⁶⁾.

Это увещевание – плод трезвой оценки человека, каков он есть – относится и ко всей «практике» в целом. Евагрий, например, так увещевает своего «гностика», то есть созерцателя, «что стал достойным познания»:

Святой Павел, смиряя свое тело, поработил его³⁴⁷⁾. И ты в жизни своей не пренебрегай постом и не надмевайся тем, что бесстрастием усмирил дебелое тело /свое/³⁴⁸⁾.

Даже если человек достиг цели «деятельной жизни», то есть мирного состояния души, то и тогда слезы не исчезают вовсе! Однако на этом уровне они становятся выражением смирения, и служат гарантией подлинности этого мирного состояния души в отличие от многообразных форм «набегов бесов»³⁴⁹⁾. И потому отцы считали слезы непосредственным знаком близости человека к Богу, на что указывал уже Евагрий.

Старец сказал: «Человек, который остается в своей келье и размышляет о Псалмах, подобен человеку, который, стоя снаружи, ищет царя. Тот, кто «непрестанно молится», подобен тому, кто говорит с царем. Тот же, кто молится со слезами, подобен тому, кто лобызает стопы царя, умоляя о милосердии, как та блудница, что своими слезами за короткое время смыла все свои грехи»³⁵⁰⁾.

Конечно, Бог сотворил человека не для того, чтобы он плакал, но чтобы он пребывал в радости, как сказал один отец. Но в Адаме пали все, и потому все нуждаются в слезах, как все нуждаются в покаянии и обращении. Признание этого – знак искреннего смирения. Как мы увидим позднее, это относится и к «метаниям», поклонам, выражающим то же самое, что и слезы.

«Чем ближе к Богу стоит человек, тем в большей степени он чувствует себя грешником», – сказал один отец, ибо по-настоящему выявляет нашу греховность только святость Божия. А потому слезы проливаются не только в начале духовного пути, но и на всем его протяжении вплоть до того конечного момента, когда они превращаются в «слезы духовные и в сердечное радование», что отцы считали знаком непосредственного воздействия Духа Святого, то есть близости к Богу³⁵¹⁾.

* * *

  ^ 2. «Непрестанно молитесь» (1 Сол.5:17)

«Молитва», согласно общему представлению – это свободно сформулированный или уже данный в устоявшейся формуле текст, например, как «Отче наш» – наиболее употребительная христианская молитва. Такая «молитва» имеет определенную продолжительность, и иногда она, как «Отче наш», сравнительно коротка.

«Молиться» означает в таком случае или свободно обращаться к Богу или использовать при этом ранее созданный текст. Но как бы долго кто-либо ни молился подобным образом, его «собеседование с Богом» поневоле ограничено временем.