Скуф. Маг на отдыхе 2

— Ну как «где»? — сырок за раз исчез у ректора во рту. — В трещине, само собой. Что там внутри-то? Так ведь и не рассказал…

И тут…

Тут я понял, что толком не озаботился и не подумал, что мне можно говорить, а о чём лучше стоит промолчать. И все эти ногастые медсестрички сразу обрели сакральный смысл. И джакузи, и шашлык из осетрины, и драгоценное личное время министров, потраченное на досужую попойку.

Меня задабривают.

Пытаются умаслить, как какое-то божество.

А не был бы я Василием Ивановичем Скуфидонским, уже давно сидел в допросной и пересказывал бы уже все свои показания по тридцатому разу, на предмет ошибок и не состыковок.

Ну а после…

Почистили бы обо мне все сведения из всех баз, — как будто и не существовало меня никогда, — и всё. Упекли бы пожизненно, как подопытную крысу. Тур по лабораториям длинною в жизнь, и не факт, что внесли бы в расписание прогулки.

Так что фильтровать мне надо тщательно. И слова подбирать нужные. Ну и, возвращаясь к моим первоначальным мыслям, поиметь с этого допроса максимальный профит. Шкур альпакатавров мне теперь точно не видать, ну так хоть с паршивого ректора клок урву.

Но сперва:

— Валигура где? — спросил я тоном, который как бы намекал, что раз уж разговор пошёл серьёзный, то друзей за этим столом больше нет.

— С ним всё в порядке, — уверил меня Гринёв. И улыбнулся так искренне, что вот нихрена не верится.

— Покажи, — сказал я. — Приведи.

— Скуф…

— Приведи, говорю. Хочу знать, что с парнем всё в порядке.

— Гхым, — тайник поднял бровь и достал телефон. — Не доверяешь мне, значит?

— Сам пословицу вспомнишь? — хмыкнул я. — Или освежить в памяти?

— Доверяй, но проверяй, — пробубнил Гринёв, печатая сообщение. — Сейчас приведут твоего Валигуру.

И впрямь. Через пять минут Ярик появился в дверях. Чистый и свежий. Не битый, как говорится, не крашеный. Попросить министров выйти нахер, чтобы перекинуться с ним парой слов я счёл перебором, а потому сам вместе с инженером на минутку выскочил в коридор.

— Нормально всё? — спросил.

— Нормально, — кивнул Ярик и нахмурился, явно не понимая с чего вдруг такая забота.

— Вас здесь держат? В здании?

— Ну да, где-то тут. Этажом выше.

— Не обижают?

— Не обижают… а что такое-то⁈ — Валигура явно потерялся. — Что случилось-то, Василий Иванович? И кстати! Что там, внутри трещины?

Ну вот, ещё один любопытствующий. Ох и ценной же всё-таки информацией я разжился.

— Потом расскажу, — похлопал инженера по плечу. — Ну всё, иди. Увидимся ещё.

— Ладно…

С тем Валигура потопал обратно по коридору, — что характерно один, безо всякой охраны. Ну а вернулся к министрам. Скомандовал наливать, улыбнулся весь из себя дружелюбие, и спросил, что именно они хотят от меня услышать.

Как я и ожидал ответ был пространным:

— Всё…

* * *

В то же самое время карантин группы «Альта» проходил менее гламурно. Джакузи специально под их нужды не устанавливали и осетриной не угощали. После того, как девочек развели с Василием Ивановичем, их ещё и между собой развели.

По парам.

Таким образом очная ставка не сорвётся, но при случае альтушки будут топить друг друга неловкими паузами, несостыковками, переглядываниями и прочим-прочим.

Кто так решил?

Так решил Никита Евгеньевич Дудка. Сразу же нужно обмолвиться о том, что над его фамилией в Тайной Канцелярии уже давно никто не потешался. Выходило себе дороже, вплоть до увольнения по высосанной из пальца причине.

И более того.

За годы службы Никита Евгеньевич добился того, что слово «дудка» ассоциировалось у тайников сугубо с опасностью. Суровый человек был Дудка. Резкий. Бескомпромиссный. Скорый на расправу и совершенно лишённый принципов, если речь идёт о работе.

Среднего роста, среднего телосложения, с волосами средней длинны и глазами, цвет которых просто невозможно запомнить. Без шрамов, татуировок и каких-либо примет. По долгу службы Никита Евгеньевич стал невидимкой, способным потеряться не только в толпе, и на фоне панельного дома.

Профессионал своего дела и менталист стального уровня. Человек, который помотался по миру и устроил столько диверсий, что стал в своих кругах живой легендой. Более того, в послужном списке Никиты Евгеньевича был даже один дворцовый переворот в одной из центральноафриканских стран.

Название страны по понятным причинам не афишировалось.

Дудка был первым замом Гринёва, его правой рукой и воспитанником.

Но вот беда…

Ему надоело быть замом. До смерти надоело. А ступенькой выше располагалась лишь должность Главы Тайной Канцелярии; никаких «старших первых заместителей» или «очень главных первых заместителей» не было и быть не могло.

Ждать, когда Гринёв уйдёт на покой не приходилось, — всё-таки ему ещё даже пятидесяти нет. Так что путь у Дудки был один. Двигать. Подставлять. Выявлять некомпетентность руководителя и компетентность свою.

И вот, спустя такое долгое и мучительное ожидание, у него наконец-то появился шанс. Дело, за которым следит лично Его Величество — единственный человек, который может уволить Гринёва к чёртовой матери.

Так что-либо сейчас, либо никогда.