Скуф. Маг на отдыхе 3

— А как же режим⁈ Вы хоть немножечко его соблюдаете⁈ Заведующий практикой…

— Командир.

— Заведующий практикой, — поднажала Суматоха, — хоть какой-то распорядок дня вам организовал⁈

Короче… вот так.

Хорошо хоть, что Фонвизина с Болховской до сих пор просто молчали, и воевать приходилось не с тремя гусынями сразу. Иначе даже не знаю, во что это могло вылиться.

Но едем дальше:

Осмотр дома альтушек был ещё более тщательным и дотошным. Там Суматохе не понравилось вообще всё. Ни сам дом, хотя девки вылизали его до блеска. Ни придомовой участок, потому что в охранном кактусе Стекловой баронесса углядела опасность. Ни соседи…

Но тут, конечно, косяк. Очередное совпадение. Ни позже и ни раньше, Женька Данилов решил зайти в гости и обсудить производство вискаря. Орать про это, как не трудно догадаться, он начал, ещё будучи за забором. А образцы продукции принёс с собой.

К обеду немного реабилитировались.

Фонвизина-младшая взяла подруг под постоянный контроль и как могла вливала в них жизненной силы и энергии, чтобы те хотя бы не падали при ходьбе. Кузьмич организовал роскошный стол, который уважаемая комиссия просто не смогла не оценить по достоинству.

Ну и я…

Подумал: собственно говоря, а перед кем я тут выплясываю и зачем? Расслабился и включил душку-обаяшку. Умею же, как говорится, и практикую.

Рассказал несколько забавных историй из егерского прошлого, шуток несколько пошутил, блеснул знанием вин, аристократки оценили, ну и предложил в качестве культурного досуга выехать на новеньких квадроциклах в чисто поле, полюбоваться красотами.

Фонвизина со второй княжной после всего этого явно ко мне потеплели. Мы даже начали односложно переговариваться. А вот Суматоху — не пронять. Хрен там плавал. У меня сложилось такое чувство, что Вероника Витальевна умудрилась пронести сквозь всю жизнь то самое недовольство, которое случается у младенца во время родов, когда его из тёплой уютной утробы выгоняют в злой, холодный и крайне неприветливый мир.

Заноза, короче говоря. И это я ещё ласково.

— Так, Кузьмич, — после обеда я отошёл на улицу пошептаться с камердинером. — С квадроциклами я сам управлюсь, а ты пока думай ужин.

— Что-то изысканное?

— Само собой. И вино! Про вино мы с княжной языками зацепились, так что пускай поймёт, какой я внимательный к мелочам. Нужно поставить в стол несколько бутылочек…

— Думаю, для барышень нужно что-то полегче. Лучше всего белое. Рислинг или Грюнер Вертлинер подойдёт?

— Рислинг подойдёт, — кивнул я, — его в Крыму выращивают. А национальные сорта к следующему кабачковому спасу подготовишь. Ну всё, погнали ублажать наших гостий?

— Скуфидонский!

Внезапно, крик принадлежал не Суматохе. Уверенной и прямо-таки злой походкой — если походка вообще может быть злой — из дома мне навстречу вышла Её Сиятельство Фонвизина-Старшая. Сдобная Болховская семенила следом.

— Скуфидонский, это последняя капля!

— Простите?

— Я смолчала, когда поняла, что организация у вас явно хромает! Я смолчала, когда поняла, что занятия у девочек идут чёрт-те как и прогресса ждать не приходится! Я смолчала, когда почувствовала в доме некромантку… хотя это, наверное, больше вопрос не к вам, а к Державину. Но это!

— Да что случилось-то, Ваше Сиятельство?

— Охранные артефакты в доме! Вам никто не говорил, что это опасно⁈ Что вы там такого важного прячете у себя на чердаке⁈

— Что? — я аж чуть не поперхнулся.

— Веронику Витальевну ударило сырой магией, когда она решила проверить чердак!

Твою-то мать! Резонный вопрос: а на кой-хрен Вероника Витальевна суёт свой нос туда, куда собака не совала… да ничего она туда не совала⁈

— Я еле её откачала! А если бы туда девочки полезли⁈ Вы… Вы… Вы безрассудный и легкомысленный! — Фонвизина аж ножкой топнула. — Теперь я могу ожидать от вас чего угодно! И будьте уверены, что я сегодня же буду ходатайствовать в Институт о прекращении этой вашей так называемой «практики»!

— Да! — не удержалась Болховская и тоже топнула. Не так грозно, конечно, потому что у неё при этом щёки дрогнули, но всё равно.

— А Веронике Витальевне не говорили, что не стоит лезть туда, где её не звали? — холодно ответил я. — Это мой личный дом, на территории которого я сам обеспечиваю как безопасность гостей, так и приватность отдельных помещений. Или когда она к вам в гости приходит, то в будуаре копается?

— Вы — самодур, Скуфидонский! — взвизгнула Фонвизина-старшая. — Я никогда в жизни не доверю вам безопасность собственной дочери!

Глава 20

Прекращение практики.

Неожиданно.

Честно сказать, я предполагал, что будут придирки и капризы. Даже, возможно, жалобы.

Что появление новых людей, да ещё и с полномочиями совать нос во все дела внесёт хаос и дискомфорт в наше только начавшееся складываться сосуществование с «альтушками».

Но чтобы вот так радикально.

Возможно ли такое?

Примерно представляя себе масштаб личности Елизаветы Фонвизиной, вполне допускаю, что она действительно сможет такое провернуть. Надавит на Державина, пригрозит перекрыть поток финансирования от благородных семейств, а тот сразу же и сдастся.