Скуф. Маг на отдыхе 3

— Так что? Как думаешь, кто ими дальше заниматься будет? Владим-Саныч? Или Гринёв? Не потянут же… Или вместе? Или…

От этой мысли я почему-то аж вздрогнул.

— Или их расформируют? Прикроют «Альту»?

Или не прикроют?

Чёрт…

Задумка-то хорошая. Свести молодых уников почти погодок и вырастить их вместе. Сдружить максимально, так, чтобы не для галочки, а чтобы и прошлое совместное было… да ещё какое! Самые лучшие годы жизни по сути.

Это ведь такую команду, да на пике способностей, никто не победит. Девки жару могут дать такого, что Чамара употеет.

И что?

Загубить такой проект? И всё лишь потому, что какую-то пронырливую дрянь ловушка «пугалка» шарахнула, когда она на чужой чердак полезла?

Или потому что… так… минуточку…

— Или чо? — я аж с бревна привстал. — Или это типа Скуфидонский не справился? Они так, что ли, думают⁈

Немым укором, а всё-таки Лёха мои опасения поддержал. Не стал ничего говорить. По живому не резал, и на том спасибо. Знает меня, как никто другой, и знает, когда лучше промолчать.

— А кто демоницу-то нашёл? — а у меня тем временем начало полыхать не по-детски. — Сама, что ли, пришла и сказала, мол, поучу вашу девочку? А Ромашку кто в чувства привёл? Они там все ополоумели, что ли⁈ Думают, Василий Иванович заднюю даст⁈ Да пошли они нахер! Практику закрыть, ага…

Я им, ядрёна мать, закрою!

Я им так закрою, что никому мало не покажется. Суматоха, мать её ети,. Ты у меня ещё попляшешь.

— Решено, — чётко и твердо произнёс я, всё равно что перед самим собой поклялся. — Нельзя мне девок отдавать. Сейчас вернусь и всё разрулю.

И чуть было не ушёл, даже Михеева не поблагодарив.

— Спасибо тебе, Лёх, — улыбнулся я. — Спасибо, что образумил.

Вот говорил же! Вроде с виду дремучий человек, а какой глубокий. Там мудрости в этой лохматой башке столько, будто он ни одно тысячелетие на этой земле уже отмотал.

— Спаси-и-и-ибо-о-о-о! — заорал я во весь голос и бегом рванул в Удалёнку возвращать себе группу «Альта»…

* * *

Давненько Алексей Михайлович по прозвищу «Чего» так не упахивался. Сначала одно, потом другое, за ним третье… две сотни индюков мониторить — это ли шутки? С демонами воевать? Да и звёздный кактус, на минуточку, не лопушок и не подорожник; его так просто не вырастишь.

Так что умотан Чего был по самое ой-ой-ой.

И всё, чего ему сейчас хотелось, — так это просто посидеть у себя на делянке в тишине и спокойствии. Покормить птицу, вырастить себе на ужин чего-нибудь вкусного и тупо завалиться спать.

Впрочем, пока что всё шло именно по этому плану.

Наконец-то попав на родную поляну, Лёха прислонился к знакомому дубу и просто сидел. Погрузился в мысли, слушал лес. Шуршанье муравьёв по коре, могучее журчание древесных соков от корней и до листвы, мудрое молчание созревших желудей.

И тут вдруг:

— Спаси-и-и-и-ибо! — раздался где-то позади голос Скуфидонского.

— Чего? — Лёха обернулся, но рядом уже никого не было.

— Показалось, — подумал Лёха…

* * *

— … давайте просто спровоцируем прорыв трещины, — сказала Шестакова. — Желательно где-нибудь в черте города, чтобы народу было побольше. И они такие: ой-ой-ой! А мы такие: не ссать! И Василий Иванович по телефону такой выслушает о новости и комитету говорит круто так, мол, сорян, у нас дела, нужно бежать спасать невинных. И вы такие все: чо, оп-я-я-я-ять⁈ А я ещё хмыкну и такая, типа, обычный вторник…

— Вот! — я поднял вверх палец. — Кадеты, вы всё внимательно выслушали?

Альтушки покивали, а Шама раздулась от гордости.

— Тогда вы понимаете, почему я сейчас ввожу новое правило: если вдруг кадет Шестакова предлагает вам какой-то план, исполняйте его ровно наоборот. Это понятно?

— Да, Василий Иванович!

Шаманка сдулась обратно и обиженно нахмурилась. Не то чтобы её план абсолютно лишён смысла, но исполнять мы его точно не будем.

Что-то обязательно пойдёт не так… например, кого-нибудь из спасаемых «невинных» сожрут на глазах у родительского комитета, что само по себе не очень.

Так что действовать будем как-то иначе.

Как — пока не знаю.

Но быстро!

Потому что госпожа Фонвизина уже вовсю набаянивает по инстанциям и собирает нужные подписи и рекомендации, а не уехали они до сих пор лишь под формулировкой, что детишек больше нельзя оставлять со мной наедине ни на секунду. Детишки, блин. Так-то совершеннолетние уже.

— Ещё мысли? — спросил я.

Сейчас мы расположились в Лёхином доме за кухонным столом и держали военный совет. Я, группа «Альта» и Кузьмич. Лёха свою лепту на сегодня уже внёс, так что пущай отдыхает, да и толку от него в плане социального урегулирования маловато будет. Всё же лесной житель.

Так…

— Фонвизина? — спросил я. — Подумай. Кому, как ни тебе знать твою мать? Это не междометие сейчас было, если что.

— Да-да, — нахмурилась Сиятельство. — Я поняла. Но на самом деле, если бы я знала способ, как её пронять, то уже давно им воспользовалась бы.

Хреново.

— Зато-о-о-о, — вдруг улыбнулась Фонвизина. — Зато я могу взять на себя княжну Болховскую.

— Объясняй, — попросил я.