Скуф. Маг на отдыхе

Строить — скучно, да и не по-мужски как-то.

Воспитывать — так это вообще не ко мне.

Тренировать? Сами справятся, чай не маленькие уже. Да и к тому же, на них ведь даже наорать в случае чего… не то, чтобы нельзя. Неудобно как-то. Да и себе дороже, потому что начнутся сразу же все эти слёзы-сопли. Бабы всё-таки.

Короче…

Поначалу я решил учить девок самостоятельности. Ведь самостоятельность в нашем случае — это главный залог добрых взаимоотношений и комфортного сосуществования со мной. Пускай делают, чего хотят, лишь бы пореже в поле зрения попадали.

А там, глядишь, и практика закончится. Ну а второй раз я на это дело не подпишусь. Лучше на войну.

Теперь у меня был план, а план — это план. Когда есть план, то и переживать нечего, и потому уснул я крепко и глубоко. Тревожностью не мучился; в будущее смотрел с оптимизмом.

Вплоть до самого утра…

— Василий Иванович? Уже проснулись? — услышал я девичий голосок, лишь спустившись на кухню.

Я-то шёл себе взлохмаченный, чесал в срамных местах и ожидал увидеть свой обычный завтрак в исполнении Кузьмича. Яичницу, несколько кругляшей жареной колбаски, стрелку лука с соседского огорода, а вместо этого…

— Я вам тут покушать готовлю.

Вместо этого на кухне уже крутилась одна из альтушек… ну… группа «Альта», альтушки, всё логично.

Короче.

Одна из них уже была тут.

Та, которая чернявая и сисястенькая, с позывным «Дольче». Катя, если память не изменяет. Чертанова. Огневичка. Или нет… Или да… Личные дела девок я на ночь глядя просмотрел, но ясен хрен, что с наскока всё не запомнил.

— Круас-с-санчики, — пропела Катя и с какого-то хрена мне подмигнула.

На кухне тем временем царил настоящий бардак. Весь стол в муке, кругом скорлупки яичные и фантики всякие. А эта стоит в фартуке на голое тело и тесто месит обеими руками.

— Побоялась форму заляпать, — прокомментировала Дольче, поймав мой взгляд.

— Кузьмич?

Тут я увидел, что мой камердинер сидит в углу на высоком барном стуле. Щекой на кулак облокотился и наблюдает за альтушкой, не отводя глаз. И с нежностью такой смотрит, как на детскую поделку из любви и шишек.

— А? — встрепенулся он. — Василий Иванович? Доброе утро.

— Доброе-доброе. А что происходит-то?

— Фройляйн предложила приготовить завтрак.

— Это я вижу. А происходит-то что?

— Вот дурёха! — крикнула Дольче. — Забыла добавить молочка!

А затем схватила со стола стеклянную бутылку. Открыла, значит, а потом вместо того, чтобы добавить в тесто, как давай из горла хлестать. Облилась вся.

— Ой, — улыбнулась и давай рукой по сиськам размазывать. — Какая же я растяпа. Вы уж не наказывайте сильно, Василий Иванович. Фартук я постираю. Хотите, прямо сейчас сниму и закину?

— Ы-ы-ы-ыкх, — выдохнул в углу Кузьмич и закинул ногу на ногу.

Не!

Я же всё-таки не кастрат! И подобные виды меня вдохновляют. И даже будоражат, я бы сказал. Но всё-таки мои вкусы касаемо женщин, они немного другие. Да и потом, она же моей сестре ровесница, а Иринке я как будто бы совсем недавно памперосы менял и с ложечки кормил. Так что…

Эстетически оно, конечно, приятно. Глаз порадовался, спасибо. Но чтобы слюни пускать, как Кузьмич — тут уж извольте.

Да и круассаны в конечном итоге получились — говно.

— Вам нравятся мои булочки? — спрашивала Дольче.

— Нравятся, — врал я.

— Пышные?

— Ага.

— Мягкие?

— Очень.

— Василий Иванович, а можно мы с девочками сегодня переночуем в доме?

— С хера ли?

— Чтобы быть поближе к вам. Рядом с таким мужчиной всяко чувствуешь себя безопасней.

— Тут везде безопасно, — ответил я и вколотил себе в глотку остатки круассана, чтобы этот хлебобулочный недоделок поскорее исчез.

Слава тебе яйца, завтрак закончился, а с ним и все эти сомнительные действия Чертановой. А ко мне в душу уже закрались сомнения насчёт… да насчёт всего. Если и остальные альтушки будут докучать мне с тем же рвением, то это беда.

Это так мой налаженный быт станет разналаженным.

А это плохо.

— Бойцы, — сказал я, собрав всех во дворе. — Пока что свободное время. Походите, осмотритесь вокруг.

— Так точно, Василий Иванович! — прокричала блондинистая, развернулась на сто восемьдесят и пошла исполнять. Осматриваться, стало быть.

Вот от кого не стоит ждать проблем и вот с кем мы точно уживёмся, так это с ней. Её, кажется, Таней зовут. Друидка с богатым военным прошлым. Аббревиатуру её подразделения я сейчас не вспомню, но по факту она служила в специальном отряде для подавления возможных бунтов других специальных отрядов. Типа… охотница на спецназовцев. С соответствующей подготовкой.

Потом обязательно её с Лёхой познакомлю; для обмена опытом. Главное, чтобы он её на свои грибочки не подсадил. А то друид друида видит издалека…

— Я по делам. Кузьмич за старшего, — добавил я и пошёл прочь с участка.

И, к слову, не соврал ни разу. За аренду коровника я обещал председателю СНТ снопы сена к краю поля стащить. А впрочем, я этим каждый год занимаюсь. Мне не сложно, — делов на полчаса, — а экономия на сельхозтехнике внушительная.

— Василий Иванович⁈ — услышал я, выйдя за ворота.

Опять Чертанова!

— Василий Иванович, погодите! — чернявая бежала за мной так, будто пыталась оторвать груди.