Скука (СИ)

— Не обучит, — мальчишка, с интересом вертевший головой по сторонам, говорил совершенно спокойно. — Женщина останется, я уйду.

— Как это?! — опешил вождь. — Ты, парень, сначала посвящение пройди, охотником стань, а…

— Ещё раз перебьёшь — накажу, — взгляд спокойных чёрных глаз упёрся Кулию куда-то в грудь, затем поднялся по бороде и остановился на переносице. — Раб тоже останется. Защищать. В первую очередь — женщину. Теперь говори.

Вождь ощутил, как в хребет от затылка до копчика впиваются ледяные иглы, а к горлу подкатывается липкий комок страха. «Раб… Как же это?! — билась в голове мысль. — Чужой бог — раб. Бог — раб! Как же это?!» Подросток, не сводивший взгляда с него, то ли прочитал мысли, то ли просто догадался, о чём думает стоящий перед ним человек. Как бы то ни было, усмехнувшись одними губами, он тихо, едва слышно проговорил:

— Не пугайся, смертный. Просто позаботься о женщине. И жди. Я вернусь, — после чего неспешно зашагал к выходу из деревни.

Дождавшись, когда странный юнец скроется за домами, Кулий повернулся к пришелице:

— Э-э-э, госпожа, а кто это был?

Женщина вытерла ладонью набухшие слезами глаза и тихо, так, что вождь едва смог расслышать, прошептала:

— Мой сын. Был. Когда-то.

* * *

Время беспощадно не только к живым. Даже горы не могут устоять перед его властью, а уж скамейка, когда-то давно поставленная в дальнем, ныне почти заброшенном углу дворцового парка, и подавно. Резное дерево покоробилось и растрескалось, когда-то ярко-зелёная краска выцвела и облетела хлопьями, оставив лишь небольшие пятнышки, как напоминание о бренности всего сущего. Вот только ножки, глубоко вросшие в землю, пока не сгнили и не рассыпались трухой. Конечно, однажды время доберётся и до них, а пока…

Невзрачный человек со смуглой кожей явно посещал это место не в первый раз. Во всяком случае, он довольно быстро устроился на перекошенной от старости деревянной скамье и замер, погрузившись в раздумья, из которых примерно через полчаса его вывели треск ягодных кустов и сдержанная ругань — похоже, кому-то ещё было известно об этом месте. Сидящий улыбнулся — он знал обладателя этого голоса и знал очень хорошо. Главный Палач. Друг детства и дальний родственник. Очень дальний. Настолько, что ни один любопытный — а таких при дворе водилось более чем достаточно — так и не смог докопаться до этого родства. «Он всегда был неуклюжим, — подумал невзрачный. — И меня всегда это удивляло. Потому что я до сих пор не могу понять, как так можно».

Прошло не больше минуты, и на свободное от зарослей место вылез высокий худой мужчина с белыми волосами. Оглядевшись по сторонам и увидев смуглого, он кивнул:

— Так и знал, что найду тебя здесь. Опять прячешься?

— Размышляю. Здесь тихо, никто не мешает…

— …и незаметно не подберёшься, — закончил беловолосый. — Новости слышал?

— Сейчас каждый день новости, — передёрнул плечами шпион, — то одно, то другое…

— Я про письмо, — уточнил его многоюродный племянник. — И если ты скажешь, что не знал содержание ещё до отправки…

— Представь себе — скажу. До отправки — не знал… — невзрачный улыбнулся.

— А…

— …а после — получил один из черновиков.

Переглянувшись, родственники рассмеялись. Впрочем, веселье их было недолгим и несколько натужным, поскольку послание, о котором шла речь, способно было вывести из себя и кого-нибудь намного более спокойного, нежели Великий Ях'Хат: в грубой форме правитель соседнего города объяснял, что не собирается позорить себя войной с теми, от кого сбежал даже бог.

— Я думал, у тебя сегодня будет много работы, — на лицо смуглого опять легла печать задумчивости.

— Завтра, — поправил тощий. — Все публичные казни назначены на завтра.

— И много?

— Пятеро. И, предупреждая твой следующий вопрос, скажу, что только двое из них находятся в твоём списке. Остальным просто не повезло, — Главный Палач наконец-то сумел устроиться на скамейке так, чтобы не хотелось тут же сменить позу.

— Что ж, — шпион потёр ладонью гладко выбритый подбородок, — очень даже неплохо, — он немного помолчал. — Но ведь ты разыскивал меня не за этим, не так ли?

Беловолосый задумчиво покивал головой:

— Ты прав как всегда. Я искал тебя, потому что не знаю, что делать дальше. Нам ведь просто некуда деваться из этого города, а в нём… — вместо окончания фразы последовал тяжёлый вздох.

— Ну, не всё так плохо, — невзрачный едва заметно усмехнулся. — У него две дочери и всего один сын. Тот самый!

— Будешь его искать?

— Уже, мой неуклюжий родич, уже! — последовала ещё одна усмешка. — Надо только подбросить ему одну мысль…

* * *