Скульптор и Скульптура

Маг, так стали звать мудреца в том правительстве, торчащим из красного рваного носка большим пальцем левой ноги тыкал в земной шар, а другим большим пальцем, торчащим из рваного, линялого носка правой ноги, пытался ерошить холку орлу. Иногда он менял ноги и нашёптывал: «Видимо, с тем, что первично — Дух или Материя, они уже разобрались», — и посматривал на свои роскошные часы с бриллиантами. Кроме часов с бриллиантами у мага была и свита. Не такая дорогая, конечно, как часы, но всё–таки окружение.

Маг хорошо знал правительство страны опыта и его оценочные критерии: телохранители, слуги, мигалки и нескрываемое хамство. Последний критерий он тоже взял на вооружение. Одним словом, у мага, как и у всякого приличного мага, была своя команда. Рядом с командой мага «отдыхали» даже министры этого правительства, не говоря о других мелких слугах народа.

Свиту мага описывать бесполезно, они каждый день меняли лица, одежды, нравы и даже привычки. То они были ласковы и обещали роскошный отдых в «святой» земле всему правительству. То, наоборот, пророчили всем жизнь на ледяном айсберге. Сколько их было, определённо сказать невозможно. Верховному правителю страны опыта казалось, что их количество равно количеству членов его правительства. По этой причине и деятельность правительства, во время пребывания в нём мага, была полностью парализована.

От свиты мага исходило много шума и неприятностей. Они развозили грязь по правительственным кабинетам. Гадали «на судьбу», проливали кофейную гущу на министров и задирали юбки их секретаршам, и даже ставили подножки премьер–министру и некоторым силовикам, отвечавшим за безопасность мага и потому подходившим к нему слишком близко. Пугали всех анафемой и фигой, а более всего золотыми цепями, которые красовались на каждой шее. Вдруг свита мага пропала так же внезапно, как и появилась.

Маг вышел из кабинета, зевнул и велел принести карту мира. Он ткнул пальцем в эту карту и прорычал: «Рыть здесь — там ответ». Ткнул он пальцем почти в морскую или океанскую пучину, но далеко не тёплого моря или океана. Поэтому у правительства интерес к этому серьёзному делу быстро пропал. Оно, конечно, интересно знать, что первично, а что вторично, но при этом ещё и мёрзнуть, а главное не участвовать в процессе спасения населения данной страны, это слишком! Но выход был найден быстро. Какой–то аксакал из правительства вспомнил давно забытую песню «если надо, значит надо» и произнёс: «Раз надо рыть, значит надо рыть».

Силовики его поддержали: «Что рыть, что мочить», — и предложили «на первые роли» самых проверенных и закалённых граждан этой страны — могилокопателей, работников той профессии, которая в этой стране преобладала. Возразил министр внешних связей, он сказал: «Что в принципе он «за», но международный престиж требует хотя бы изменения названия профессии могилокопателей на археологов». Разницу между ними в правительстве не понимал никто, поэтому все сразу согласились.

Одновременно объявили мобилизацию, комсомольскую стройку, единство справедливого народа и многое из того, что удалось вспомнить по случаю предстоящего торжества или кампании.

Во главе экспедиции, направленной на «рытьё», поставили археологов, чтобы не уронить международный престиж. Правда, денег в этой стране было больше у могилокопателей, более того, их паханы проявили интерес к экспедиции. Интерес был сразу замечен, и правительство, учитывая внутреннюю обстановку в стране, добавило к мобилизации конкурс и за взятки сколотила сплочённую, единую и справедливую, как вся страна, команду, разбавив её мобилизованными археологами.

Заметим, что ещё одним условием, которое озвучил Маг, он же волшебник, было: обязательный многонациональный состав экспедиции. Он так и сказал в правительственном кабинете: «Вам, ворам, народ не поверит, в каком бы составе вы туда не отбыли. Много национальностей — много раздора. Много раздора, где–то истина».

Правительство той страны, слова мага на его счёт даже не удивили, а на счёт раздора, так правительство с магом было полностью согласно. Ибо, давно призывая к единению, сеяло этот самый раздор. Но тут был случай особый, что первично: диктатура или демократия. Да и поле раздора, понимаешь, переставало их кормить.