Скверна

— Митохондриальную ДНК можно проследить по частоте мутаций через женскую линию наших предков на двести тысяч лет назад, до тех времен, которыми датируются останки австралопитека Люси. Она или ее сородичи — наши предки по женской линии — передали нам митохондриальную ДНК, и, судя по ней, в истории было несколько периодов, когда предки человека почти вымерли. Например, около семидесяти тысяч лет назад произошло извержение вулкана Тоба на острове Суматра, в Индонезии. Попавшего в атмосферу пепла хватило бы на три тысячи гор Сент-Хелина. Тучи пепла закрыли солнце на шесть лет, что повлекло за собой нарушение климата и гибель множества видов. По некоторым оценкам, популяция наших предков тогда сократилась до двух тысяч особей. Следом сократилось и генетическое разнообразие из-за кровосмешения в столь маленькой популяции. Примерно шестьдесят тысяч лет назад мужчина — результат естественного отбора среди наиболее приспособленных к жизни особей — добавил в сравнительно стабильную женскую ДНК мутацию Y-хромосомы и спровоцировал быстрый скачок эволюции. Считается, что где-то между сорока и двадцатью тысячами лет назад численность человеческой популяции упала до двенадцати сотен. Но это уже были люди, как мы с тобой.

— Ого, — протянула Кейт, пытаясь вообразить себе такой мир. — Значит, когда-то нас было едва ли больше тысячи?

— Да, драматизм зашкаливает, — сказал Джек, подчеркивая свои слова взмахом креветки. — Но в действительности все было еще хуже. Не забывай, среди выживших были те, кто слишком стар или молод для размножения. Вряд ли там набралось больше сорока пар детородного возраста — и это на всю человеческую расу. Мы оказались на грани полного вымирания. Но даже это описание — приукрашенная реальность. Нам представляются мужчина и женщина, решившие быть вместе — сорок таких пар, которые становятся родителями. Но все было не так. Разрозненные группы людей выживали во враждебном мире, уподобившись волчьим стаям. Тот период пережили только самые хитрые и жестокие. Доминирующие самцы контролировали почти всех самок. Всего несколько мужчин — а может, и вовсе только один — смогли оставить потомство.

— И как горстка мужчин — или один мужчина — стали доминировать? Как они завоевали самок? — спросила Кейт.

— Ты наконец-то добралась до центра всех взаимосвязей. В борьбе за ограниченные ресурсы и возможность продолжить род выигрывали самцы, убившие своих конкурентов — так они сохраняли доминирующую позицию и решали проблему с пищей. Им было невыгодно оставлять в живых других самцов, с которыми пришлось бы делиться скудными запасами или соперничать за малочисленных самок детородного возраста. Так они получали источник пищи для себя и самок, вынашивающих их потомство, а убийство становилось неотъемлемой составной генетического кода человека. В итоге у немногих самцов с генетической мутацией склонности к убийству было преимущество в борьбе за выживание. Какой бы ни была общая численность популяции, в основном это были самки. Самцов, отстоявших свое право размножаться, было совсем немного, а убийство стало одним из основных способов выживания. По сути, это был их ключевой навык, помещающий их на вершину пищевой цепи и передающийся по наследству. Потомки этих малочисленных самцов скрещивались, что закрепило ген убийства в ДНК и привело к дефициту генетического разнообразия в наше время. Считается, что живущие сегодня люди — потомки единственной митохондриальной Евы или крайне малочисленной группы рожденных в инцесте дочеловеческих самок, переживших эффект бутылочного горлышка и передавших нам уникальную генетическую мутацию доминантных самцов. С их потомства начался скачкообразный процесс человеческой эволюции и рост популяции, основанной на особях с генетическим превосходством. Все мы — потомки первобытного короля, первобытного убийцы, нашего праотца. Другими словами, мы дети нескольких размножавшихся пар этой состоявшей в родстве популяции, дети доминантных убийц. Митохондриальная ДНК Люси, праматери, дополненная Y-хромосомой доминантного самца, праотца, сделала нас теми, кто мы есть. Все мы — белые, черные, азиаты — потомки маленькой горстки людей. Во всех нас заложена базовая структура их ДНК. Мы — это они. И склонность к убийству вшита в наш генетический код.

Глава 45

Кейт провела рукой по лицу, на время совершенно забыв о еде.

— Если наше генетическое разнообразие столь скудно, а ген предрасположенности к убийствам вшит в нашу ДНК, то почему на свете столько хороших людей? Многие становятся волонтерами; учатся на врача; знакомятся с одинокими людьми в интернете; спокойно и без агрессии позволяют встроиться перед собой другой машине; радуются за других; не оставляют в беде незнакомцев; помогают заблудившимся на улицах; любят своих друзей; помогают кому-то — как ты мне, — и делают множество других добрых дел. Почему?