Скверная кровь

Уговаривать Сарию показать дерево и алтарь мне не пришлось. Она повела меня в лес. Чем дальше мы шли, тем гуще становилась растительность. Примерно через полчаса пути она остановилась и показала.

– Вон там, совсем недалеко. Я дальше не пойду.

Она побежала обратно тем же путём, каким мы пришли, и я её не винил. Время шло к вечеру, уже смеркалось, небо потемнело от тяжёлых чёрных туч. Скоро пойдёт дождь и совсем стемнеет. У меня самого не было ни малейшего желания находиться в лесу после наступления ночи.

Держась настороже, я стал медленно подкрадываться к дубу. По правде сказать, когда я остался один в сумерках леса, храбрости и прыти у меня сильно поубавилось. Приходилось убеждать себя, что не каждый же день здесь вершат кровавые обряды, и раз жертвоприношение состоялось вчера, то сегодня, скорее всего, тут никого нет. Во всяком случае, мне хотелось так думать.

Когда я разглядел жертвенный камень, то остановился и прислушался, но ничего не услышал, кроме освежающего ветра да шелеста листвы. Но в моей душе уже прочно поселился страх: в шорохе каждого листа чудилась мягкая поступь оборотня.

Пока я подбирался к дубу и камню у его могучих корней, начал накрапывать дождик. В момент, когда сверкнула молния, я увидел, что камень весь залит кровью, которая стекала с него на землю так, будто жертвоприношение совершили только что!

Я повернулся и вихрем полетел по тропе к реке. Я мчался так, будто оборотень хватал меня за икры. Мелкий дождь превратился в настоящий ливень. То и дело над головой молнией освещалось небо и громыхал гром.

Чёрная, как глаза колдуна, ночь спустилась на землю к тому времени, когда я, промокший и грязный, вернулся в наш лагерь. И никого там не нашёл. Рикус и Полудин наверняка снова отправились поторговать, ну а целителю птички нашептали мысль заночевать в хижине толкователя снов.

Поскольку костёр не горел и согреться я не мог, пришлось примоститься под деревом, завернувшись в отсыревшие одеяла. Так я и сидел, дрожа, зажимая в руке нож, готовый поразить кого угодно, кто на меня кинется, или что угодно. И тут я понял, что именно так тревожит меня. Надо сказать, что уже несколько недель стояла засуха, а после жертвоприношения разразился ливень! Значит, какой-то бог таки принял дар тёмного мага…

Дождь продолжал идти и на следующее утро, когда я повёл Рикуса и Полудина к старому дубу. Эта парочка, завидев жертвенный камень, смело направилась к нему. Я же, находясь за их спиной, поинтересовался:

– Жутко, наверное? Они вырвали у бедняги сердце, да?!

Рикус кивнул.

– Да, они вырвали сердце, а бездыханный труп оставили. – Он наклонился и потом выпрямился. – Вот! Посмотри сам, – и что-то швырнул мне.

Это что-то плюхнулось у моих ног. Это было тело мёртвого поросёнка.

Разгневанный, Рикус погрозил мне пальцем:

– Если ты ещё раз явишься ко мне со своими глупыми россказнями о карлике, я отрежу тебе нос.

Весь день я предавался грустным мыслям, что сделает со мной господин Фируз. Несомненно, его задание я провалил, и Рикус мне больше не станет помогать. Меня терзала тревога: ведь все эти истории могли быть подстроены колдуном! Но доказать это было невозможно, увы. Пожалуй, мне пора сматывать удочки. Было жаль оставлять целителя, но я всем своим существом чувствовал нависающую надо мной, словно низкие тучи, беду.

Я всё ещё размышлял о своих безрадостных перспективах, когда из хижины вышла Сария. Она бросила на меня выразительный взгляд и нырнула в кусты. Я последовал за ней, но на этот раз, будучи заинтересован не только в сексе. У меня возникла мысль отвести эльфийку к Рикусу, чтобы она сама рассказала ему о жертвоприношениях, в которых её дядя и брат участвовали вместе с колдуном-оборотнем.

Я прошёл не более ста шагов, когда вдруг услышал неподалёку шорох. Дядя Сарии выскочил из-за дерева и преградил мне путь. В его руке был зажат огромный нож. Я хотел бежать, но позади меня оказались другие эльфы. Меня схватили и повалили на землю. Пока трое удерживали меня, четвёртый занёс надо мной дубину. И обрушил её мне на голову.

Эльфы привязали мои руки и ноги к длинному шесту и потащили меня в лес. Я был связан, как та пресловутая свинья колдуна-оборотня. Даже рот мне заткнули кляпом, так что я не мог позвать на помощь. Поначалу я лишь смутно понимал, что меня куда-то несут, но сознание вернулось довольно быстро. Удар предназначался для того, чтобы оглушить меня, а не для того, чтобы раскроить мне череп. Мой труп эльфам не требовался: по их замыслу, мне следовало сознавать, что меня ожидает.

Шест опустили на землю у подножия камня, и надо мной встал тёмный колдун. На нём была маска из человеческой кожи, лицо какой-то предыдущей жертвы: с бедняги сняли кожу, чтобы её мог напялить этот тёмный эльф. Черты лица маска скрывала, но жестокие, дьявольские глаза и презрительно-насмешливые губы, грязные длинные волосы, несомненно, принадлежали моему старому знакомому, который мастерски подстроил мне ловушку.

Глава 17. Жертвоприношение и настоящая магия