Сквернавец

Ещё одна странность: каждый раз, когда девушка что-то произносила, над её головой появлялось неясное облачко, которое тут же начинало таять. В самом деле, необычная персона.

Пока Сквернавец отвлёкся, Бекка воспользовалась моментом и задала вопрос.

— Что это за пузырь над твоей головой?

— Ну, это история средней длины, — сказала Анна. — И довольно суматошная… или, возможно, надо сказать «сумасбродная».

— Давай, расскажи её, — кивнул Сквернавец. — Мы внимательно слуш…

Но его голос оборвался на полуслове, уронив «аем» на землю, поскольку одна из пуговичек на полной груди, не выдержав глубокого вдоха Анны, расстегнулась. Бекке не хотелось признавать, что она завидует подобной способности влиять на мужчин, поэтому она промолчала. Сквернавец же стоял дурак дураком, уронив челюсть.

— Я прибыла из Обыкновении, — начала та. — Я всегда была немного рассеянной; мои мысли то и дело обрывались. А потом забрела в эти земли… как они называются, кстати?

— Ксанф, — ответила Бекка.

— Занф, — согласилась Анна. — В общем, я забрела сюда, сама не зная, как. Кажется, просто заблудилась, не могла найти выход и решила идти по первой же попавшейся тропинке. Так я шла и шла, думая о том, что буду идти, пока куда-нибудь не приду, или, может быть, вечно, или нет, и…

— Ясненько, — перебила её Бекка. Рассеянность девушки была налицо, требовалась помощь со стороны. — Так что там с пузырём?

— Пузырь? — Анна взглянула вверх и увидела, как тает очередной. — А, ну, да. Похоже, мои мысли продолжают разбегаться так же резво, как делали это в Обыкновении. Иногда я не могла вспомнить, о чём думала в последний раз, пока не происходило что-нибудь, что наталкивало меня на эту мысль снова. А иногда я искала и не находила их неделями, и это так раздражало, и…

— Пузырь, — снова напомнила Бекка.

— Ой, да. Когда я очутилась в этой волшебной стране — как её там? — Ксанаду… мои потерянные мысли стали взмывать к небу в таких вот облачках, как в каком-нибудь комиксе или в немом мультфильме, и это постоянно меня отвлекало. Понятия не имею, какую пользу из них можно извлечь. Ну, и я пошла, куда глаза глядят, в надежде оказаться хоть где-нибудь… вот только сама не знаю толком, что ищу, — Она подняла руку к волосам, чтобы пригладить очередную выбившуюся из причёски прядь, и нечаянно заслонила точку, куда пялился Сквернавец.

— Ищешь… — эхом отозвался он. Затем встрепенулся. — Значит, ты не принцесса.

Анна рассмеялась.

— Принцесса? Вы подумали, что я принцесса? Это, и в самом деле, странно, потому что да, я принцесса!

Настала очередь Бекки ронять челюсть.

— Правда?

— Разумеется. Вот только очень рассеянная. Может, здесь, в Ксанфусе, этому и не придают значения, но дома, где меня все потеряли… кстати, вы не знаете, как я могла бы вернуться домой? Я потерялась и очень хочу как-нибудь найтись.

Анна опустила руку, открывая заманчивый вид, и взгляд Сквернавца оказался прикован к нему снова. Если бы его глазные яблоки могли передвигаться самостоятельно, они бы наверняка выпрыгнули из глазниц прямо в эту соблазнительную ложбинку и катались бы по вожделенным холмам вечно.

— Дай-ка, помогу тебе застегнуться, — сказала Бекка и вставила выскользнувшую пуговичку обратно в петельку.

Это заставило Сквернавца очнуться. Бекка испытывало немалое желание оставить его на месте — парализованным, — но задача перед ней стояла противоположная. Кроме того, беспрестанное колыхание в вырезе блузки её раздражало.

— Какие мысли ты теряешь? — спросил Сквернавец.

— О, любые, — пожала плечами Анна. — Друзья говорят, что я утрачиваю… утрачиваю… — Но она опять позабыла, что хотела сказать.

В облачном пузыре над её головой появилось изображение кухонной раковины, забитой чашками и тарелками.

— О грязной посуде? — наугад спросила Бекка.

— Да, точно! Что я утрачиваю здравый смысл настолько, что потеряла бы даже кухонную раковину, если бы могла. И пару раз, дома, мне это удалось, ведь я никогда не успеваю вовремя вымыть посуду. И… и…

На сей раз внутри пузыря появилось изображение стойки с посудой. Стойка накренилась, и чашки с тарелками устремились вниз, разбиваясь налету. Некоторые осколки даже вылетели за пределы пузыря и упали на землю.

— Ты действительно принцесса? — уточнил Сквернавец.

— Конечно же! Среди нормальных людей подобной рассеянности не встретишь. Я должна найти дорогу обратно во дворец, или как его там, чтобы мои усталые ножки отдохнули, а я утолила голод кусочком тортика.

— Поцелуй меня, — попросил Сквернавец. Словесное изящество было ему не свойственно.

— Ну, разумеется, — Анна повернулась к нему и запечатлела на его губах самый пламенный поцелуй, который только доводилось лицезреть Бекке. Поцелуй, к тому же, продолжался так долго, что эти двое даже успели позабыть, как дышать. Бекка испытывала и отвращение, и восхищение одновременно. Принцесса была поистине странной и какой-то агрессивной даже.

Видимо, Сквернавец пришёл к похожему выводу. Он отстранился.

— Мы слишком спешим, — выдохнул он.