Скворцов-Степанов

Погромщики не являлись, а тем временем стемнело. Как дальше действовать? Иван Иванович предложил направить его в «разведку», чтобы разузнать о планах контрреволюционеров. Долго не соглашались, но затем уступили, и Скворцов-Степанов, натянув на самые глаза фуражку, двинулся к памятнику Скобелеву. Здесь стояла довольно большая толпа. Топ, как и весной, задавали все те же: старые офицеры и чиновники. Правда, теперь они шумели с нескрываемой злобой.

— Надо решительно защищать революцию от большевистской эпидемии, — вопил какой-то старичок, — а меньшевики и эсеры так и не сумели их изгнать из Совета.

А когда один солдат возразил ему, заметив, что большевики не похожи на германских агентов, старичок визгливо вскинулся:

— Ты еще молод, а потому помолчи!

Иван Иванович не выдержал и ядовито заметил:

— А какие у вас, почтенный, полномочия отстранять молодежь от выяснения истины?

Старичок вскипел и запальчиво вскрикнул:

— Да я не один десяток лет служил верой и правдой царю и отечеству!

Разразился хохот, но, пожалуй, больше всех хохотал Скворцов-Степанов, приговаривая: «Ну и революционер’! Вот это да!» Старичок понял, что «проиграл дело», и конфузливо покинул «место сражения»…

Но так было не всюду. В некоторых местах уже стояли вооруженные кольями, цепами и железными прутьями лабазники, готовые отправиться громить «изменщиков, продавшихся кайзеру». Оставалось только, подумал Иван Иванович, «спустить их с цепи».

Антибольшевистские митинги и сборища погромщиков шли буквально днем и ночью. Реальная угроза погрома помещений, где находились большевистские организации, нарастала. «Кадеты в штатских и офицерских костюмах, — рассказывал, вернувшись с одного из таких митингов, Иван Иванович, — в особенности последние, разражаются против нас истерическими ругательствами. И в центре их клеветнических выпадов имя Ленина. Нашим товарищам пока не следует показываться на этих, с позволения сказать, «уличных митингах». Ведь не каждый сможет удержаться, чтобы не дать достойный отпор грязным упражнениям. Однако делать это среди хулиганствующих подонков просто опасно».

Незадолго до кровавых событий в Петрограде и массовых демонстраций в Москве состоялись выборы в Московскую городскую думу. Большевики и социал-демократы (интернационалисты) выступали единым списком (№ 5). В числе кандидатов в гласные думы от партии большевиков значились И. И. Скворцов-Степанов, М. С. Ольминский, В. Н. Подбельский, Г. А. Усиевич, П. К. Штернберг, П. Г. Смидович, И. Ф. Арманд и др.

Одним из организаторов избирательной кампании большевиков был Иван Иванович Скворцов-Степанов. Он постоянно подчеркивал при обсуждении в МК РСДРП(б), что главное — не в избрании местного самоуправления, а в том, что борьба идет по самым острым общеполитическим вопросам. Достаточно обратить внимание на тот факт, что все буржуазные партии и соглашатели объединились против пас в общий фронт, говорил он в день выборов 25 июня.

— Вы посмотрите, что пишут «Русские ведомости», только что купил номер на углу: «Сегодня главный вопрос — справиться с той болезнью, которая разрушает Россию и угрожает всем завоеваниям революции, болезнь эта большевизм».

«Русские ведомости» в этой гнусной клевете были не одиноки — почти все московские буржуазные газеты твердили одно-единственное: враг свободы и революции — большевики. II когда избиратели двинулись голосовать, дождем сыпались листовки с «предупреждениями» (их сбрасывали с крыш домов, ими были облеплены транспорт, заборы, многие здания): «Граждане! Не голосуйте за номер № 5. Это — большевики!!!» Специально снаряженные отряды черносотенцев, дворники, которым заранее было «уплачено», срывали избирательные плакаты большевиков или замазывали их краской. «В день выборов, пройдя от Каланчевской площади до Совета, — рассказывал Иван Иванович, — не нашел ни одного уцелевшего плаката № 5. От них остались только клочья». Плакаты уцелели в рабочих районах, отмечал Скворцов-Степанов в статье «К московским городским выборам», опубликованной в журнале «Спартак». Именно здесь большевики имели наибольший успех. Всего за них было подано 75409 голосов (11,6 процента). Но даже численно небольшая группа из 23 большевистских гласных Московской думы (председателем большевистской фракции стал Скворцов-Степанов) превратилась в серьезную политическую силу благодаря своей сплоченности и дисциплине.

«Что Москва более Питера мелкобуржуазна, это общеизвестно, — указывал В. И. Ленин. — Что у московского пролетария несравненно больше связи с деревней, деревенской симпатией, близости к деревенским крестьянским настроениям, это факт, много раз подтвержденный и неоспоримый»[34]. Как правило, эти группы московского населения были питательной средой для соглашательских партий — эсеров и меньшевиков, собравших на выборах вместе 70 процентов. Выборы показали, что значительная часть населения еще не освободилась от оборонческих иллюзий.