Сквозь божественную ложь 2 (СИ)

Марионетки отличались поразительным проворством. Если им удавалось забраться на палубу, то сражение рассыпалось на череду отдельных вспышек: вот я уклоняюсь от бритвенно-острых когтей, вот в последний миг убираю ногу, на которую покусился разрубленный пополам труп, а вот — добиваю его ударом в затылок. Не раз я проходил на волосок от гибели. Перед тем как полезть на корабль, марионетки набирали в рот озерной воды и плевались ею; эти плевки, словно едкая кислота, прожигали любую поверхность, на которую попадали.

Несмотря ни на что, мы держались. После смерти Марка я сетовал на то, что не столкнулся с материальным врагом и прокачка через Систему никак не помогла. Теперь же я выживал исключительно благодаря ей. Реальность превратилась в калейдоскоп учащённого дыхания, отрубленных конечностей и коварной жижи, что разъедала палубу.

Сильнейший удар потряс «Счастливого беглеца». Меня тряхнуло, и я еле удержался от падения, инстинктивно запрыгав по доскам, — высокая Ловкость позволила остаться на ногах. Мертвецы, невзирая на всю их прыть, поголовно повалились, кое-кого вышвырнуло за борт.

Стараясь не поддаваться панике, я огляделся и обнаружил, что из нашей команды исчез только Верилий. Другие, даже неуклюжая Чжинри, уцелели.

— Скорее! — заорала Энель, махая Аскалоном, как факелом. — Мы врезались в остров! Спрыгивайте поживее, пока твари не очнулись!

Я походя добил пару шевелившихся марионеток, чтобы добраться до товарищей. Нам повезло. Баржа напоролась боком на небольшой пологий утёс, и прыгать было невысоко. Йована уже успела спуститься и бдительно смотрела за тем, чтобы к месту высадки не подобрались мертвецы. Правда, те и не спешили — топтались по колено в пульсирующей слякоти, из которой пялились зелёные глаза и щёлкали раззявленные пасти.

Я присмотрелся к ближайшей марионетке, и леденящая догадка заставила подпрыгнуть сердце. Балахон, в который был облачён труп, оказался рясой солярного священника. На обрывках гнилых рукавов виднелись изображения солнца.

Насколько сильна Область Аномалий, если с лёгкостью забирает в посмертное рабство слуг Тиларны, а та ничего с этим не делает?

Постаравшись выбросить из головы жуткие мысли, я помог выбраться Айштере и Чжинри. Последним спрыгнул Утимару, меч и одежда которого были перепачканы в бурой дряни. Глаза у авантюриста были ошалевшие, нижняя челюсть подрагивала, точно он порывался закричать. Наверное, я и сам выглядел не лучше.

Остров, на который мы высадились, представлял собой нагромождение окаменевших полипов и рифов. Его бугристый рельеф вызывал ассоциации со шкурой древнего чудовища, которое пробудилось от долгой дрёмы на дне океана и всплыло на поверхность.

Поиски Верилия ничего не дали. Мы кричали, призывая его откликнуться, но навигатор как сквозь землю провалился. Я подозревал, что он угодил в воду и был моментально растерзан обитавшей в ней мерзостью. Теперь её целиком покрывали хищные пасти, простиравшиеся до туманного горизонта.

Они следили за выжившими, однако не осмеливались подступиться к суше, разбиваясь о скалы на отмели. Берег облизывали обычные, не тронутые порчей волны. Что-то не давало скверне распространиться дальше. Я лишь надеялся, что на атолле не поселился хищник, способный вызвать трепет даже у оживших мертвецов.

Мгла, окутывавшая сушу словно саваном, постепенно отступала. Она облизывала тёмные фигуры, которые стояли по пояс в воде или качались на её волнах. Сквозь прорехи в рясах белела дряблая плоть. Зелёное пламя в глазах мертвецов скрывалось за дымкой; спустя несколько минут марионетки исчезли за плотной стеной тумана.

Когда хмарь над островом полностью рассеялась, я заметил неподалёку здание, притаившееся между скалами. Его выдавал шпиль, который возвышался над их верхушками. На нём остатками позолоты тускло блестело крошечное солнце, потерявшее почти все свои лучи.

Здесь, на порочном атолле, был воздвигнут солярный храм. От его зловещей схожести с церковью Гетоя мне стало не по себе, однако я успокоил себя тем, что их могли построить по одному проекту. Далеко не факт, что Область выдрала его из моих воспоминаний.

Моё открытие вызвало бурное обсуждение, но в конечном счёте мы сошлись на том, чтобы отправиться на разведку. Делать у берега было нечего, а лезть обратно в воду и сражаться с мёртвыми куклами не хотелось никому. Протестовал один Утимару, которого от одного взгляда на храм прошиб пот. Он долго убеждал нас, что мы направляемся в опасную западню; объяснял, что только великая тьма способна играючи извратить символы света. Страх пробудил в нём религиозное рвение. Тем не менее он поплёлся за мной, когда я направился к святилищу, хоть и самым последним. У него был вид приговорённого к смерти.

К зданию вела мраморная лестница с выщербленными ступенями. От массивных колонн-статуй, составлявших портик, остались только крупные обломки, которые валялись на подступе к храму. Я перешагнул через каменную голову неведомого святого. Она обросла плесенью, отчего его лик приобрёл свирепое выражение.