Сквозь божественную ложь 2 (СИ)

Девушка не шевелилась, пока мы молча проходили мимо неё. Она убила одного из нас на наших глазах; но я не взялся бы судить её. Кто был прав, а кто виноват? Здесь взыскали старый долг, и никто не знал, справедлив ли он.

Когда я поравнялся с монахиней, она заговорила:

— Впервые повстречав знак, ты посчитал его неделимым, хотя он воплощает в себе три сущности. Три части цельной картины. Единство требует слияния.

Я покосился на неё, и она одарила меня спокойной улыбкой. Вблизи я заметил, что она не дышала.

Последней зашла Йована. С тягучим скрипом за ней захлопнулись двери, и возле наших ног разверзлась пропасть.

Глава 26

Тонко вскрикнула Айштера, ближе всех оказавшаяся к пропасти. Я дёрнул её к себе, и она вцепилась в меня мёртвой хваткой. Её уши прижались к голове, распушённый хвост встал торчком.

Она сильно испугалась — и немудрено. Ещё полшага, и она сгинула бы в гигантском округлом провале, который возник перед нами, стоило дверям закрыться. Он занимал практически весь пол храма, но у стен сохранились отступы, на которых чадили жаровни, источавшие клубы густого благовонного дыма. У него был горько-сладкий привкус, одновременно притягивающий и отталкивающий. Дым стекал в бездну, словно проглатываемый ею.

Энель тихо выругалась. Судя по всему, и для неё мгновенное преображение собора стало сюрпризом. Да и я не сдержался от проклятия: даже небольшая поспешность могла оборвать наше путешествие, перечеркнув все победы, что мы отвоевали у Области Аномалий. Чжинри достала записную книжку и яростно застрочила в ней что-то. Йована же склонилась над краем пропасти, словно готовилась нырнуть в неё.

— Я устала от здешних фокусов, — взяв себя в руки, пробурчала Энель. — Ни одному мастеру-дименциалисту не удалось бы склеить пространство без швов, а я их не чувствую… Ничего, совсем ничего. Божественные проделки? Но тогда почему рассеянная мана тронута порчей?..

Айштера по-прежнему льнула ко мне как ищущий защиты ребенок. Я чуть отстранил её, чтобы толкнуть двери.

В то, что это ловушка, совершенно не верилось. У Области наверняка были припасены более надёжные способы расправиться с неугодными.

В тишине скрежет металла о металл показался оглушительным. Я повернулся на звук; это Йована провела двумя метательными ножами друг о друга, привлекая наше внимание. Убедившись, что мы смотрим, она указала одним клинком левее.

В десятке метров от нас, возле жаровни, в которой потрескивали благовония, начинался спуск — узкие ступени, что примыкали к стене пропасти и спиралью закручивались в неизвестность.

— Очень ненавязчивое приглашение, — передёрнул плечами я.

Лестница оказалась крутой. Высота каждой ступеньки, покрытой тонким слоем слизи, отличалась от предыдущей. Приходилось тщательно отмерять шаги, чтобы не поскользнуться, так как любая ошибка привела бы к падению.

От насыщенного дыма кружилась голова и слезились глаза. В носу свербело, и сколько бы я ни чихал, это не помогало. Я старался не смотреть в жадную тьму, и прижимался к влажной пористой стене, покрытой куцей растительностью. При касании она выбрасывала слабо светящиеся споры, и их тусклое мерцание разгоняло темноту над лестницей. Вскоре покрытая ими одежда заблестела, как новогодняя ёлка. Рискнув обернуться, я увидел, что и моих спутников усеивали зеленоватые пятна.

После первого часа, проведённого в бездне, я потерял счёт времени. Спина вспотела, ноги подкашивались от усталости и напряжения, но разум охватила странная, неестественная лёгкость. Я приписывал её дурманному дыму, который становился тем гуще, чем ниже мы спускались. Я переживал за Айштеру и Чжинри. Они не были наделены природной выносливостью и, в отличие от меня, не обладали благами Системы. Но и это волнение растворялось в отупляющем тепле, в которое погрузилось сознание.

В какой-то момент пальцы нащупали вместо уже привычного бугристого коралла, усеянного лишайником, прохладу настоящего камня. Теперь стена была выложена гранитными плитами, на которых змеился причудливый орнамент. Фосфоресцирующие споры давали мало света, и целиком узор рассмотреть не удавалось, но даже от обрывков зарябило в глазах.

Накатила тошнота. Я остановился, чтобы переждать позыв, и коварные символы впились в мой разум с удвоенной силой. Они взывали ко мне, терзали и манили, и их безумный хоровод совершенно оглушил меня. От них потянуло жаром, который обжёг кожу. Я отпрянул — и ощутил лёгкий толчок в грудь. Отчаявшиеся символы решили избавиться от меня раз и навсегда.

Ботинки заскользили по скользким от слизи ступеням. Мгновение я балансировал, нелепо размахивая руками. Стремился ухватиться хоть за что-то, — но не желал трогать проклятую стену. Затем хрупкое равновесие нарушилось, и меня неудержимо повлекло вниз.

Пролетел я немного — от силы пару метров, после чего грохнулся на пол. Спину пронзило судорогой, по затылку словно кувалдой прилетело, и всё внутри перевернулось. На несколько секунд я забыл о том, кто я и где нахожусь, полностью отдавшись во власть боли.