Сквозь джунгли Непала

Когда умер Бизули Прасад, Манбиррая не знает, но помнит, что на нем ездил на охоту английский король Георг V. После смерти слона в его голове были обнаружены четыре «жемчужины». Они до настоящего времени хранятся в национальном музее в Катманду. По словам Манбиррая, охотятся на слонов не только из-за их клыков, но и для того, чтобы добыть этот «жемчуг». Непальцы верят, что — слоновый жемчуг приносит счастье его обладателю, поэтому он ценится дороже, чем слоновая кость.

* * *

Утром переезжали в новый лагерь.

Караван со скрипом потянулся по проселочной дороге, а мы пошли напрямик через речку. Вскоре на одном из берегов у притока реки мы увидели песчаный продолговатый холмик, из которого торчали четыре бамбуковые палочки с наброшенным на них куском белой материи. Сооружение напоминало маленький шатер. Сбоку от него росли кустики красных цветов, а между ними лежала перевернутая вверх дном глиняная чаша. Рядом виднелись обгорелые поленья, видимо, остатки костра. Но их было совсем мало. Все это по своему внешнему виду напоминало могилу. Но известно, что приверженцы индуизма не хоронят своих покойников в земле, а сжигают. Однако это была могила. Как потом рассказал Барма, в Непале считают, что если человек умрет от оспы, то его нужно похоронить в земле, а не сжигать. Если умершего от оспы сжечь, считают непальцы, то зараза может распространиться с дымом на всех окружающих. А чтобы покойнику не было обидно за то, что его не оделили высшей почестью, связанной с уходом в другой мир, — сожжением, рядом с могилой устраивают маленький костер, который иммитирует церемонию сожжения. На могилу умершего ставят чашу с водой, чтобы душа покойника ночью еще до ухода из тела могла пить. Когда же чаша оказывается перевернутой, то это означает, что душа ушла в нирвану и больше не нуждается в материальной поддержке земного мира.

Пока мы разглядывали эту необычную для Непала могилу, наши повозки скрылись из виду. Чтобы сократить путь, мы с Борисом решили идти прямо через лес, минуя проселочные дороги. Мы прошли через большую поляну и на самой опушке увидели пожилого непальца, который сидел на сваленном дереве. Он сделал намастэ. Мы ответили на приветствие и пошли дальше, пытаясь углубиться в джунгли.

— Саб! — вдруг окликнул нас старик. Мы обернулись. Он, похлопывая по дереву рукой, пригласил нас сесть рядом с собой. Мы подошли, сели. Старик что-то сказал на своем наречии. Я не понял, но решил, что он хочет закурить и протянул сигареты. Он с благодарностью закивал головой и, затянувшись, довольно улыбнулся. Мы посидели, покурили, молча улыбаясь друг другу. Когда догорела сигарета, мы поклонились старику, поблагодарив за компанию, и направились в лес. Но только было хотели углубиться в чащу, как опять услышали:

— Саб! — старик с улыбкой показывал на место рядом с собой. Мы вернулись. Закурили по второй. Вскоре к нам присоединился еще один непалец. Угостили и его. Когда мы собрались в путь, опять повторилось все снова, только теперь нас приглашали уже двое. «Наверно, какой-нибудь обычай», — подумали мы и, не желая его нарушать, вернулись. Но обычай оказался очень странным, то же самое повторилось еще дважды. Мы уже стали нервничать, так как нужно было успеть догнать наши повозки.

И тут нас выручил полицейский Мохан, неожиданно появившийся на поляне. Он, оказывается, ходил по поручению Бармы в деревню, для того чтобы узнать, не остались ли наши люди в долгу у местного населения. Я попросил его объяснить, что здесь происходит, почему эти люди не хотят отпускать нас. Полицейский, перебросившись с ними несколькими словами, объяснил, что в лесу бродят тигры и одним, хотя и с оружием, ходить по джунглям очень опасно. Поэтому на опушке у дороги прохожие ждут себе попутчиков. Тигры очень редко нападают на группы людей.

Я спросил через Мохана, сколько же человек они будут еще ждать.

— Человек пять-шесть…

— Так сколько же времени им придется здесь сидеть?

Старик равнодушно пожал плечами.

— Да хоть неделю, — усмехнулся полицейский.

Нас такой срок явно не устраивал. Мы уже образовали группу и предложили крестьянам пойти вместе с нами. Но крестьяне, поговорив с полицейским, поднялись, сделали нам намастэ и вновь сели на бревно. Им было не по пути, и мы пошли без них по тропинке в лес. К концу дня мы вышли к огромной реке. Это была река Мая, или, как она называлась на индийской карте, Конкая. Она расположена в сорока километрах от восточной границы Непала. Почти каждые два-три года Конкая меняет свое русло. Истинное русло Маи было примерно на четыре километра западнее того, которое зафиксировано на карте.

Река Конкая священна. Вот почему, перед тем как пересечь реку, каждый должен принести ей жертву и помолиться. Барма принес общую жертву от нашего лагеря — большого козла. Для этого рано утром он с группой рабочих пришел на берег реки. Здесь козлу ударом кукри отсекли голову и кровь спустили в реку. Затем после прочтения молитвы разожгли жертвенный огонь.