Сквозь джунгли Непала

Несмотря на то что был забит жертвенный козел, который своей кровью окупил все наши «грехи», и мы имели моральное право на пересечение реки, все же нам пришлось остановиться и подождать, пока Пурна Бахадур не сбегает в лавку и не купит специальные жертвоприношения, которые должен принести каждый персонально.

Лавка находилась в метрах двухстах от реки, на возвышенном месте, около главного брода. Она занимала обширный дом с несколькими пристройками. Тысячи людей пересекают Конкаю в обе стороны, и почти все, хоть и на гроши, покупают индивидуальные жертвы божественной Мае. Пока мы осматривали окрестности и особенно людей, переходившими реку вброд группами и в одиночку с высоко поднятыми выше колен сари и дхоти, появился Пурна Бахадур с зажатым в руке бумажным свертком. Он подошел к нам и протянул каждому на листке газеты красный порошок, перемешанный с рисом, внутри которого лежала монета достоинством в пять пайса. Затем чиркнул спичкой, зажег свечи и раздал их нам. Сам же одну из свечей воткнул в песок на самом берегу реки, положил содержимое бумажки на песок, омыл руки, приложил правую руку ко лбу и сделал намастэ. Затем поднял бумажку, перемешал пальцами красную пудру с рисом и стал щепотками бросать содержимое в реку. Когда на бумажке не осталось риса и пудры, он взял монету и, бросив ее в воду, вновь омыл руки, сделав намастэ.

Такую же процедуру проделали Борис и я. Когда же закончилась церемония принесения жертвоприношения, Пурна Бахадур стал песком забрасывать блестевшие в воде монеты. Мы удивились и спросили его, зачем он все это делает. Пурна Бахадур разъяснил нам, что недобросовестные индуисты ходят по мелководью и собирают монеты. Это «работа» является довольно прибыльным занятием, и есть люди, которые специально промышляют этим делом. В правоте его слов мы убедились после встречи с Николаем Ивановичем и нашими товарищами, которые, оказалось, со всем обозом ожидали нас около лавки и уже успели принести свою жертву Мае. Николай Иванович сказал, что, ожидая нас, они принесли индивидуальные жертвы. Когда же они бросили монеты в воду, один из наших погонщиков бросился в реку и стал, ухмыляясь, собирать жертвенные монеты.

Жертвоприношение кончилось, а переход через реку все еще не начинался. Этому мешало то, что при поспешных сборах засунули куда-то клетку с одноцветными голубями (у нас были белые). Этих одноцветных голубей нужно, по поверью, обязательно выпустить при самом переходе через реку (как, кстати говоря, и при охоте на тигров, иначе, считают непальцы, может случиться несчастье: в реке затянут зыбучие пески, а в лесу, если убьешь тигра, заболеешь малярией. Я заболел малярией только потому, что не выпустил голубей, объяснил мне Барма). Пурна Бахадур все же отыскал клетку с голубями, и вот птицы уже высоко в воздухе. Они делают нам крыльями последнее намастэ и скрываются где-то за лесом. Наконец начался переход.

Волы медленно вошли в реку и сразу же погрузились по брюхо. Возницы с гиканьем погоняли их, не давая остановиться, чтобы колеса повозки не завязли в песчаном дне.

Примерно на середине реки нам опять выдали по монете и попросили бросить их в воду. Когда же пересекли Маю, Пурна Бахадур молча толкнул меня в бок и, повернувшись лицом к реке, сделал ей намастэ. Его толчок означал, что я должен был выполнить тот же самый обряд.

Дальше на протяжении нескольких километров дорога шла по глубокому песку, из которого торчали стебли сухого камыша. Во время сезона дождей все левобережье заливается водой, и путь из одного района в другой оказывается отрезанным почти на полгода.

Уже к вечеру, обогнув небольшое болото, мы встретили одного из наших слонов, который, идя впереди, указывал нам путь к новому лагерю.

ГЛАВА ШЕСТАЯ БЛУЖДАЮЩИЕ РЕКИ