Сквозь пласты времени. Очерки о прошлом города Иванова

У жителей бассейна Волги издавна существует слово «суводь». В словаре Даля оно объясняется как водоворот, водоверть, «круговая струя над омутом, коего круча обращена встречу теченью; кружение воды от удара в мыс, или от встречного течения, при впадении одной реки в другую». Водовороты под кручами, за песчаными наносами и грядами, выдающимися в стрежень реки, появляются, главным образом, весной в половодье. Сейчас Уводь зарегулирована плотинами, русло ее в черте города выпрямлено. Глядя на спокойно текущие воды, трудно поверить, что когда-то у реки был беспокойный нрав, особенно в паводок и после сильных дождей. У крутых берегов, в многочисленных излучинах суводи возникали постоянно. «Суводистая река», — говорили люди. А потом стали называть ее и проще, и короче: «Суводь».

Характер реки был вовсе не безразличен для обитателей ее берегов. Рыболовство было одним из постоянных занятий местных жителей. И слово «суводь» звучало для них как предостережение: «Эй, рыбак, не попади в водоворот, худо придется!»

Со временем одна буква в названии реки была утрачена. Явление это обычное, в основе его лежит множество причин. Возможно, что с постройкой мельничных плотин число суводей в реке заметно поубавилось, первоначальный смысл названия стал забываться, и люди неосознанно сблизили его с привычным, обиходным глаголом «уводить».

«Рыбна весма»

В старину селенья возникали рядом с источником жизни — водой. Так происходит, за малым исключением, и теперь.

Но основателей сельца, названного Ивановом, Уводь почему-то не привлекла. Они обосновались, как уже отмечалось, несколько в стороне от нее, на ручье Поток. Однако по мере роста селения оно приближалось к реке, а потом и перешагнуло через нее.

Не только воду для питья и хозяйственных нужд давала Уводь ивановцам. Она и кормила их из своих запасов.

Историк XVIII века свидетельствует, что Уводь «рыбна весма», что в центр тогдашней епархии — город Суздаль — рыбу везли «летом с Клязьмы, с Уводи и с Нерли, в которых реках хотя осетров и белуги не имеется, но протчей мелкой рыбы — щук и лещей, и язей, и подлещиков имеется множество».

Удивляться этому обилию не приходится, если вспомнить, что в ту пору места наши были мало населены, что село от села отделяли порой десятки верст.

По мере роста населения и развития края Уводь «впрягалась в работу». На ней, впрочем, как и на других реках, Тезе, например, появились мельницы. Некоторые из них, разумеется, многократно перестроенные, действовали и в советское время.

Когда в Иванове появилось набоечное производство, по берегам Уводи стали возникать так называемые заварки, а на самой реке — мытилки. Ткань после окраски заваривали, а затем прополаскивали в речной воде. Таких мытилок в черте села были десятки. Они походили на те мытилки, которые существовали до последних лет возле Театрального (Туляковского), Соковского и других мостов и где женщины полоскали выстиранное белье.

Резко к худшему изменилась судьба реки в конце XVIII — начале XIX веков, когда в Иванове начался быстрый рост текстильной промышленности. Известковая вода Уводи оказалась подходящей для красильного производства. Потому-то вдоль ее топких, заросших ивняком берегов один за другим стали подниматься фабричные корпуса.

И помутнели воды…

В том, что фабрики брали из Уводи для технологических целей большое количество воды, ничего дурного не было. Куда страшнее было то, что Уводь постепенно превратилась в сточную канаву для промышленных отходов и всякого рода нечистот. Никому из фабрикантов и в голову не приходило позаботиться о чистоте реки, никто и копейки не хотел вложить в устройство канализации.

Река умирала. Безвестный ивановский поэт такими стихами откликнулся на ее беду:

Как построили,
Понаделали
Фабрик ситцевых
На краю реки, —
Нечистоты все
Ядовитые,
Краски крепкие
Отвели в реку.
Год от году шло —
Грязь копилася,
Рыба прежняя
Изводилася,
И реки серебро
Нефтью, красками
И отбросами
Все покрылося.

Мертва до самого устья

Не только пить воду, но и купаться в Уводи стало невозможно. Берега ее оказались застроены столь плотно, что нельзя было взять воду даже для тушения пожара. Сохранилось полулегендарное воспоминание о комиссии, которой было поручено проверить качество воды в реке. Свой отчет члены комиссии подписали, обмакнув перья не в чернильницу, а в Уводь.

Впрочем, предоставим слово очевидцу. Побывав в 1900 году в Иваново-Вознесенске, он писал: