Сквозь слезы. Русская эмоциональная культура

Исследователи его творчества подходят к интерпретации этого мотива по-разному. Философ Михаил Ямпольский обращает внимание на оппозицию видимое/невидимое с акцентом на теологические и метафизические особенности формирования образа960. Марк Липовецкий и Илья Кукулин пишут о механизмах создания квазирелигиозных пространств – инсталляций с глазом, сакральным образом «всевидящего ока трансцендентного существа»961. Исследовательница современного искусства Катрин Мундт комментирует изображение глаза сквозь призму искусствоведческого и кураторского опыта, отмечая суггестивное влияние этого образа на зрителя962. Историк искусства Ада Раев сравнивает мотив глаза в творчестве Пригова и немецкого художника Карлфридриха Клауса. Глаз визуальных работ Пригова она рассматривает как глаз божий, перспективу абсолютного963. Интересно, что, при всей разнице исследовательских подходов к творчеству Пригова, по умолчанию предполагается, что читатель имеет дело с «добрым», «позитивным» автором. Так ли это? Мемуарные свидетельства, казалось бы, не дают для этого оснований. Так, по воспоминаниям скульптора и некогда близкого друга Пригова Бориса Орлова, можно судить о настойчивости, холодной сосредоточенности и психологической самоуверенности Пригова-человека964. Это важно. Суждения о Возвышенном, окрашенном подразумеваемой благожелательностью и всепонимающей отзывчивостью Пригова, осложняются «зловещей» стороной его зрения: Пригов видит разное, слишком разное, и не только «доброе». Да и сам взгляд по своей «подглядывающей» сути выражает насилие, вторжение в чужую жизнь и чужие чувства. Возвращаясь к эмоциональным амбициям позднесоветского телевидения, эту мысль логично продолжить – и не только в рамках советской истории. Разнообразные посредники вмешиваются в жизнь человека – скорее беззащитного, похожего на «бедную уборщицу», героиню инсталляций Пригова, – не только как прямая угроза, но и более мягкое, чувствительное влияние, направленное на антропологические основания человеческой природы и представление человека о самом себе, но именно это представление и может оказаться (под) непредсказуемым ударом. Взгляд можно не только принять, но и вернуть – и отразиться в черноте обсидианового зеркала. Жути в конкретной социальной действительности или в частной жизни может быть больше или меньше965, но, уменьшаясь, зло не исчезает, ведь не исчез (пока что) и его источник – люди. Обращаясь к божественным метафорам глаза в работах Пригова, нетрудно пропустить слишком очевидную и «приземленную» деталь: перед нами прежде всего глаз человека, из него льются слезы. Применительно к центральному концепту творчества Пригова – «новой антропологии» – думаю, что такая антропология возможна, но, вероятно, она предстанет более темной и пугающей, чем можно было бы предполагать.

Андрей Устинов TEARS IN RAIN, или ВОСПОМИНАНИЯ О БУДУЩЕМ

Борису Ароновичу Кацу, с любовью

Никогда не путешествуйте в одиночку!

Из диалога в кино

Меня интересует в искусстве то, что я не совсем понимаю.

Сергей Курёхин

I see planets that don’t exist and landscapes that have only been dreamed.

Werner Herzog

Что с того, что мы немного того.

Что с того, что мы хотим танцевать?

Виктор Цой

В январе 1986 года в Ленинграде появился и начал стремительно расходиться на кассетах альбом «Ночь» группы «Кино». В официальной дискографии группы этот альбом считается пятым, хотя на самом деле этот номер больше соответствует волеизъявлению музыкальных намерений Виктора Цоя. Для «Кино» же как полноценной группы «Ночь» по праву выступает как удачное продолжение «Начальника Камчатки» (1984) и является вторым по счету альбомом, развивающим приверженность эстетике британской «Новой волны» (New Wave). Группа писала «Ночь» в том же составе: Виктор Цой, Юрий Каспарян, Александр Титов, Георгий Гурьянов966.

История записи альбома на студии «АнТроп», сложных отношений участников группы с Андреем Тропило, вплоть до передачи им без ведома музыкантов «мастера» «Ночи» на студию грамзаписи «Мелодия» и выпуска в 1988 году, также без ведома музыкантов, этого альбома хорошо известна. В записанном по свежим следам интервью самиздатовскому журналу «РИО» Цой ламентировал относительно своих «отношений с „Мелодией“»: